– А ну-ка? – резво прикрыл ворота Гладиос. – Мам, смотри. Давай!

Лава стянула с себя сетку, и Ава испуганно вскрикнула. Секунду стояла, не зная, что делать, а потом все-таки шагнула вперед, обняла сестру мужа, прижала ее к себе.

– Тут человек, – снова не удержала слезы Лава. – Надо помочь!

– Литус! – прошептала Ава, подняв рогожу. – А ну-ка, быстрее! Арма! Воду на плиту! Гладиос! Бегом в дом, разбери лежак в горнице! Ну что, перенесем? Что же это такое-то?

Собака крутилась под ногами, в доме пахло свежей выпечкой, дети Лауруса суетились, помогая матери, и слезы, которые Лава так и не выплакала в ту страшную ночь в Ардуусе, теперь текли неостановимо.

– Дышит! – прошептала, поднявшись от ложа, Ава. – Но горячий, не прикоснуться! Что с ним? Уж не думала его увидеть. Это ведь его дом, пусть он и пожить в нем не успел. После той беды…

– Где Лаурус? – спросила Лава.

– Ушел, – скривила лицо Ава. – Еще две недели назад. Тут беда ведь приключилась. Аллидуса убили. Друга. Лекаря. Лаурус было сунулся, но не пошел туда. Почувствовал слежку. Отправился в Тир, дошел слух, что Син там.

– А мы вот слежку не почувствовали, – прошептала Лава.

– Да как же? – испугалась Ава.

– Поздно пугаться, – вздохнула Лава. – Конечно, если там была одна слежка, а не две. Одной – не стало.

– Воды, – донеслось со стороны Литуса.

– Сейчас, – метнулась в кухню Ава.

– Подожди, – склонилась над безвольным телом Лава и осторожно поднесла к носу Литуса пробку.

Бастард вздрогнул, открыл глаза, вздохнул.

– Как я?

– Горишь, – испуганно прошептала Лава.

– Главное, чтобы не гнил, – выдохнул Литус. – Смотри-ка. Мы у Лауруса?

– Он в отъезде, – протянула Литусу чашку воды Ава.

– Спасибо, – напился Литус. – Я сам дошел?

– Почти, – ответила Лава.

– Есть обрывок бумаги, ткани, что-то, на чем можно писать? – Литус стиснул зубы, словно перетерпел приступ боли. – Нужно послать кого-то за снадобьями. За сильными снадобьями. Мне нужно встать на ноги. Быстро встать. Лава?

– Гладиос сбегает! – вытащила из шкатулки лист бумаги Ава. – Он грамотный и шустрый.

– А можно мне надеть ту штуку, которая прячет? – шмыгнул носом из-за плеча матери Гладиос.

– Я сейчас тебе надену! – прошипела мать.

– Нельзя, парень, – снова поморщился Литус. – Это штука не для баловства. Представляешь, сколько за нее могли бы отвалить воры Самсума?

– Так я не торговать? – надул губы Гладиос, но, получив в руки листок с перечнем снадобий, несколько монет с наставлением не тратить попусту, но сдачу оставить себе или пустить на сладости, да не задерживаться и через плечо поглядывать, под завистливым взглядом Армы выскочил из дома.

– Мы уже шесть лет только и делаем, что поглядываем, – вздохнула Ава. – Лаурус сначала сидел взаперти, потом стал часто отлучаться, но все больше с Аллидусом. Пока тот не предупредил полгода назад, чтобы не подходили к нему, слежку почуял. А кончилось все плохо. Но Син должен помочь. Если, конечно, Лаурус найдет его. Все-таки Тир – не ближняя дорога. А море-то какое? Видели?

– Первый раз, – прошептала Лава.

– Тогда, считай, что и не видела, – улыбнулась Ава. – Море нужно летом смотреть, когда оно переливается на солнце, берег гладит, ноги лижет. Ничего, Энки смилостивится, все мы еще увидим море. Да что это я? Заболталась! Гладиос у меня шустрый – скоро прибежит, а здесь-то что готовить? Ты-то чего молчишь? – повернулась она к Литусу, на лбу которого выступил пот.

– Говори, говори, – с усилием пробормотал тот. – Ты, когда говоришь, словно поешь. И Лава тоже словно поет. Так бы и слушал. А мне-то что… Травы дома держишь?

– Все атерские травы при мне, – сдвинула брови Ава. – Как, думаешь, я угощения для мужа готовлю?

– Мне угощения не нужны, – попытался улыбнуться Литус. – Для моего снадобья потребуется кипяток и пяток глиняных чашек с пестиком, размолоть кое-что. А травы… Вино есть сладкое красное?

– Да у кого ж в Самсуме нет вина? – удивилась Ава. – Есть и сладкое, есть и кислое. Сварить, что ли?

– Варить не надо, – замотал головой Литус. – Довести до кипения и снять. Но сначала травы бросить, какие скажу, меду большую ложку и чашку квача. И кое-что из того, что Гладиос принесет.

– Ну, так мы это мигом, – нашла взглядом дочь Ава. – Все слышала? Подбрось дровишек в плиту и быстренько все устраивай. Потом травы сюда притащишь, мы вместе и отберем что надо.

Арма дождалась, когда мать отвернется, показала ей язык, смутилась от улыбки Литуса и убежала на кухню.

– А кто они были? – спросила Ава. – Те, кто убил Аллидуса? Не те же, кто…

Осеклась Ава. Увидела, что боль исказила лицо Литуса, да не та боль, что живот его рвала, а та, что чуть повыше обреталась, и даже ладонью рот прикрыла, что глупые слова выпустила, память разбередила.

– Не те, – наконец нашел в себе силы ответить Литус. – Ладно, Ава, нечего себя проклинать. Я эту боль не избуду никогда, но говорить о ней могу уже. Убийцы Аллидуса – не они. Не знаю, может быть, их хозяева и сносятся друг с другом, но не те воины убили лекаря. Эти присланные из Ардууса, хотя, скорее всего, не только из Ардууса, а еще откуда-то подальше. А те… Те не знаю откуда.

– Лаурус говорил, что ты можешь приманить их в любое мгновение, – прошептала Ава.

– Он прав, – кивнул Литус. – Но как их приманивать, если со мной рядом то Лава, то вот теперь ты со своим семейством? Хотя Лаву-то я все равно вытащил в самое пекло. Она ведь спасла меня.

– А ты меня, – прикусила губу Лава.

– Спасибо. – Литус нашел руку Лавы и накрыл ее ладонью, заставив девушку покраснеть. – А что касается этих… Я ведь, как бы ни сгорал от тоски, как бы ни кипел ненавистью, слова Сина никогда не забывал. Он ведь что мне сказал, когда я начал приходить в себя? Так и сказал, ты приманить их всегда можешь. Но только ведь не слуги могут явиться, а хозяин их. А пока ты хозяина не знаешь, лучше не ищи с ним встречи. Потому как на рыбу следует идти с удой или сетью, а у тебя ни того ни другого. А когда и будет, помни, что есть такая рыбешка, что не только лодки топит, но и с берега рыбаков сбрасывает.

– Ты боишься? – прошептала Лава.

– Нет, – сжал ладонь Лавы Литус. – Точнее, да. Но только одного, что не сумею ответить ему. Не сумею одолеть его.

– А что, если… – Лава взглянула на Аву, которая замерла с открытым ртом. – А что если он… вот этот хозяин, что если он вовсе не думает о тебе? Если ты, да и мы все для него словно мусор?

– В таком случае ему предстоит удивиться, – прошептал Литус и в изнеможении откинулся на подушку. – Послушай, Лава. Боюсь, что мне нужно перевязать рану.