От острого ощущения мурашки побежали по коже.

— Не шевелись! — угрожающе прорычал Блейд.

Все равно, что пытаться остановить прилив. Онория была на грани, и одного прикосновения его губ хватило, чтобы ее тело снова дернулось навстречу. Все казалось слишком ярким, всего было слишком много. Ей хотелось сорвать с себя одежду, чтобы избавиться от обжигающего зуда шерсти на ставшей чересчур чувствительной коже.

Блейд выругался, затем лизнул ее бедро. Жаркое прикосновение языка едва не заставило Онорию потерять самообладание.

Она вскрикнула.

— Онория.

Он произнес ее имя без акцента, вроде как отчаянно и с примесью чего-то еще. Она посмотрела ему в глаза. Дикое желание во взгляде Блейда застало ее врасплох, а ответный порыв охватил все тело.

Господин расстегнул ремень, отбросил его в сторону, прижал льняную тряпочку к ранке, останавливая поток крови, и поспешно перевязал.

— Где? — выдавил Блейд.

Онории не нужно было спрашивать, о чем он. Но даже сильное желание не могло заставить ее признаться о таком вслух.

Их взгляды встретились.

«Прикоснись ко мне, умоляю».

— Здесь? — Он сжал ладонью горячий розовый холмик между ее ног.

Онория должна была запротестовать, но вместо этого приподняла бедра, чтобы прижаться к мужской руке нагретой плотью.

«Сильнее».

— Вот так? — хрипло и напряженно спросил Блейд, подтянув ее юбки вверх.

Хлопковое белье промокло насквозь. Прохладный воздух омыл разгоряченную кожу, когда Блейд расстегнул пуговицы. А когда коснулся обнаженного пульсирующего средоточия, Онория вскрикнула, будто пронзенная молнией.

— Черт тя подери, Онор!

Блейд приподнялся. Его рубашка распахнулась, открывая взору выпуклые вены и мышцы. Он играл с ней пальцами, посылая искры в ее лоно. Онория приподнималась и изгибалась, чувствуя, как в ней что-то растет. Волна. Огромная волна желания, угрожающая потопить ее. Онор никак не могла ей противостоять.

— Пожалуйста, быстрее, — молила пленница.

Господин гладил пальцами выпуклую жемчужину ее клитора. Обжигающие искры пронеслись по телу. Онория открыла глаза и увидела Блейда, не сводящего пылкого взгляда с ее лица. Его тяжелое бедро лежало поверх ног Онор, а сам он устроился на боку рядом, прижимаясь к ней членом.

— Тиш, не сопротивляйся, — простонал Блейд.

И скользнул в нее кончиком пальца, будто спрашивая позволения.

«Не думай».

Онория приподняла бедра и почувствовала, как он двинулся глубже. Какое необычное тянущее ощущение. В ответ она стиснула его палец внутренними мышцами.

Блейд потер мокрым большим пальцем ее клитор и увидел, как она содрогнулась. На его губах появилась мрачная улыбка:

— Доверься мне.

Еще один палец коснулся входа в лоно. Онория подняла бедра еще выше.

— Можно? — спросил господин.

Она замотала головой из стороны в сторону, раскрасневшись от желания, и издала еще один тоненький стон.

— Можно? — требовательно повторил Блейд, вводя в нее кончики обоих пальцев.

— Да.

И он наполнил ее, растянул. Появилась пульсирующая боль. Блейд смочил пальцы ее влагой, затем вытащил, чуть подразнил складки и снова вошел до конца.

Наслаждение росло.

Каким-то образом Онории удалось повернуться и прижаться лицом к Блейду. К своему изумлению, она вонзила зубы в твердую мышцу, которая связывала его шею с плечом. Блейд издал низкий горловой стон, двигая в ней пальцами все быстрее. В другой раз она смутилась бы своего поведения: лежать с мужчиной, раскинув ноги в отчаянной потребности, распутно двигать бедрами… Но сейчас для нее существовал только Блейд, лишь его прикосновения и растущее напряжение в лоне.

Блейд мучил ласками ее тело. Онория не могла пошевелиться, не могла дышать. Она открыла глаза и не сумела сдержать крика.

— Вот так, — прошептал господин хрипло и торжествующе.

Онория почувствовала, как он сжал свой возбужденный член сквозь штаны и сильно потерся о ее бедро. Одна мысль об этом распалила пленницу сильнее, ярче. Волна наслаждения зависла над ней на сокрушительную напряженную секунду.

А потом Онория закричала, прижавшись лицом к его плечу, чтобы приглушить звук. Ее жадное лоно сжало его пальцы, втягивая их. Это ощущение вдруг стало слишком острым и сильным. Боже милостивый, это слишком!

— Вот так. — Блейд терся о бедро, одновременно входя пальцами глубоко в лоно. Ласка, казалось, обжигала, но Онорию больше ничто не заботило. Ей было чертовски хорошо.

Блейд вскрикнул и застыл, пытаясь отдышаться. А потом вытащил пальцы, притянул ее к себе и укусил. Острая боль заставила Онорию открыть глаза.

Только через несколько долгих мгновений Блейд упал рядом, тяжело дыша. Его быстрое сердцебиение вторило ее. Когда наслаждение начало утихать, Онория спохватилась. Боже милостивый! Блейд сунул пальцы внутрь нее. И обнажил ее при свете дня! Бедра стали скользкими и влажными от удовольствия.

— Не думай, — низко и хрипло простонал он.

Откуда Блейд узнал, что происходит у нее в голове?

Он слегка прикрыл ей бедра юбками, хоть материя поддалась не сразу, затем прижался лицом к шее Онории. С каждой секундой наслаждение угасало, а она приходила в чувство. «Что же я наделала? Что мы наделали?»

Сила разрядки застала Онорию врасплох.

«Я позволила ему меня коснуться, попробовать. И, боже милостивый, я наслаждалась каждой секундой». Секс оказался вовсе не скупым механическим процессом, о котором она читала в книгах, а настоящим водоворотом потребности и желания, сметающим все на своем пути.

Онория почувствовала, как из волос посыпались шпильки. Чулок сполз и болтался где-то внизу, у лодыжки, прямо как ее хваленые моральные устои. Смятые юбки практически не закрывали ноги.

И Блейд — живой, дышащий, тяжелый мужчина — лежал рядом и уже сейчас вызывал в ее теле новые желания.

Что-то горело внутри, какое-то легкое ощущение неудовлетворенности. «Я хочу еще».

Какая шокирующая мысль. За пять минут Онория из уважаемой невинной девушки превратилась в похотливую растрепанную распутницу. Блейд оказался намного опаснее, чем она считала.

— Думаю… думаю, тебе лучше меня отпустить.

Блейд повернулся, поднял голову с подушки и сердито посмотрел на Онорию:

— Я ж сказал, не думай!

Его щеки порозовели, а губы припухли.

«Не смотри!»

Онория отвернулась. Влага между бедрами так некстати напоминала о случившемся, как и витавший в воздухе мускусный запах.

— Прости. Не сдержался, — пробормотал Блейд.

Он винил во всем себя. И пусть в глубине души Онории хотелось его помучить, она подавила порыв и повернула голову к голубокровному:

— Я тебя сама попросила.

Блейд удивлено округлил глаза.

— Но больше такого не случится.

Он прищурился и возразил:

— Ну уж нет.

— Не случится, иначе я разорву нашу сделку. Я не могу… — Онория