– Простите… Он не должен был вступаться за меня, – шепчу я, смаргивая подступившие слёзы.

– Дело не в этом! – недовольно бросает мэр. – Всё он сделал правильно. А вот ты поступила неправильно! Должна была вызвать скорую, полицию. Меня разбудить в конце концов! Какого чёрта вы, молодёжь, считаете себя такими самостоятельными и продвинутыми, когда на деле это совсем не так?

– Простите… – вновь пищу я, сгорая от стыда. Мне безумно страшно за Демьяна, и я с мольбой смотрю на Георгия Юрьевича: – Скажите, как он сейчас?

– Хорохорится, как обычно. Говорит, что в порядке… Ехать в больницу не хотел. Я смог, конечно, настоять… И теперь настойчиво рекомендую тебе подумать о моём сыне и задуматься о том, какое будущее ты хочешь для него.

– Я не понимаю…

– Хорошо, скажу проще, – внезапно голос мэра смягчается: – Я помогу тебе и твоей маме. Сделаю так, что отец вас никогда больше не побеспокоит. А ты оставишь моего сына в покое. У тебя своя жизнь, у него своя. И никак по-другому.

Глава 36

Демьян

– Да вы охренели все, что ли?! – взрываюсь я.

– Дамиан! – гаркает отец.

– Я сказал, что в порядке, – цежу сквозь зубы, глядя ему в глаза. – В полном, понимаешь? Две руки, две ноги, одна голова… Короче, как у всех!

– Дамиан! – вновь одёргивает меня отец.

В который уже раз пытаюсь подняться с больничной койки, но он опускает свою увесистую ладонь на моё плечо, и я падаю обратно, корчась от внезапной боли в голове. Не знаю, чем меня накачали, но всё тело кажется чужим… очень безвольным и слабым. А ещё врачи утверждают, что в моей голове какая-то гематома. И что типа она может расти. Поэтому я должен остаться здесь, чтобы они могли наблюдать за мной в режиме нон-стоп.

А я должен выйти!

Прямо сейчас!

– Отец… Всё это лишнее. Я в норме. Мне очень надо домой, – начинаю сбивчиво шептать ему, искоса поглядывая на лечащего врача, огромного амбала два на два.

Это какой-то новый врач. Потому что когда я бывал здесь раньше, меня лечил добродушный старичок Артур Борисович. С ним я легко смог бы договориться. А этот тип напоминает мне охранника-вышибалу. Нет, даже тюремщика, который теперь глаз с меня не спустит.

– Кого ты пытаешься обмануть, Дамиан? – спрашивает папа.

Берёт стул и ставит рядом с кроватью спинкой вперёд. Оседлав его, кладёт ладони поверх спинки и просто смотрит мне в глаза тяжелейшим взглядом. Я хорошо знаю такой его взгляд. Он буквально физически придавливает меня к кровати.

– Я никого не пытаюсь…

– Ты ведёшь себя как ребёнок, – прерывает отец мой лепет. – Но ты же считаешь себя очень взрослым, разве нет? Так вот: то, что произошло прошлым вечером, подсказывает мне, что это не так. И если ты сам не можешь относиться ответственно к своему здоровью, это буду делать я. Ты остаёшься в больнице! Это не обсуждается!

Твою-то мать!

– Тогда… Тогда я должен увидеть Тапа! Я позвоню ему. Сделай так, чтобы его ко мне пустили.

– С Остапом ты увидишься в школе. Первого сентября. Осталось подождать всего несколько дней.

Чёрт! Его совершенно точно ко мне не пустят. Это частная клиника. Моя одноместная палата на последнем этаже. А Тап даже через приёмный покой вряд ли просочится. Но я же вполне могу ему позвонить! Попросить, чтобы он встретился с Элей, раз уж я сам не могу до неё дозвониться.

Бросаю взгляд на свой айфон на тумбочке. Отец сразу смотрит туда же и протягивает руку.

– Степан Геннадьевич, – обращается к доктору. – Все эти гаджеты наверняка сейчас вредны для моего сына, как Вы считаете?

Да это же вопрос с уже известным ответом, не?!

Степан Геннадьевич с пониманием кивает, и мой айфон исчезает в кармане пиджака отца.

А вот это уже ни в какие рамки не лезет!

– Отец!

Я во все глаза смотрю на то, как он медленно поднимается со стула.

– Папа!.. Что ты делаешь? Верни мне телефон!

– В ближайшее время он тебе не понадобится, Дамиан. Просто лежи, отдыхай, набирайся сил и не вздумай играть со своим здоровьем ещё больше, чем ты уже поигрался. Это голова, Дамиан!

Я снова вскакиваю, и отцовская рука вновь опускается на моё плечо, только теперь для того, чтобы сжать его в утешительном жесте.

– Ты напугал меня сегодня, сын, – в голосе отца звучит что-то сродни нежности. Но это ощущение быстро рассеивается, и он заканчивает фразу уже более жёстко: – Никогда так больше не делай.

Шагает к двери, я дёргаюсь за ним.

– Мне же нужно позвонить Эллине! – произношу с нескрываемым уже отчаянием.

Папа оборачивается и изображает удивление.

– Зачем тебе ей звонить, Дамиан? Она уже уехала. Вместе с мамой покинула наш дом пару часов назад. А тебе нужно забыть о ней и работать лишь над своим скорейшим выздоровлением, чтобы поскорее реабилитироваться.

– Куда она уехала? – выдавливаю с болезненным напряжением.

– Не всё ли равно? – спрашивает он недовольно.

– Отец!..

Подаюсь к нему всем телом и шепчу так, чтобы слышал лишь он:

– У меня всё ещё есть компромат на тебя, помнишь? Я могу брякнуть где-нибудь невзначай, что ты мутил с горничной.

Сам кривлюсь от того, что только что сказал. Но выбора же нет.

Он улыбается своей дежурной представительной улыбкой. Эта улыбка означает многое. Например, то, что я не смогу с ним тягаться, ведь он всё-таки мэр. А ещё он понимает, что я блефую. Ведь я далеко не Руслан и не поступлю так с ним. К тому же горничная, с которой он связался, уже уехала, и теперь будет сложно что-либо доказать.

Со Снежаной отец, видимо, разобрался и как-то сумел потушить её гнев. Теперь их жизнь потечёт в привычном русле. Возможно, он свозит её на острова, устроив совместный отпуск только