– Трогг, теперь ты присоединишься ко мне? – говорит Малус. – Теперь ты присоединишься к Сокрытым?

Трогг молчит.

– Дашь ли ты клятву верности Сокрытым? – говорит Малус. – Станешь ли братом для всех Сокрытых?

Трогг молчит. Трогг думает и вспоминает. Трулл мертв. Теремок мертв. Ульмок мертв. У Трогга нет братьев. Нет братьев-огров. Нет братьев-орков.

– Трогг даст клятву верности Сокрытым, – говорит Трогг. – Трогг будет Малусу братом.

Малус и сейчас брат Троггу. Но Троггу не нравилось, что сделал Малус с ограми Гордунни. Трогг знал: и Каррге это тоже не нравится. Каррге не нравится, что Малус выгнал всех огров из дому, из Забытого Города. Каррге не нравится, что новый Гордок – человек.

Трогг думает, Каррге нравится Трогг. Трогг хочет сделать Карргу счастливой. Трогг хочет драться с Карргой бок о бок. Трогг хочет драться за Карргу. Троггу нравится Каррга, но Трогг не хочет быть Каррге братом. Троггу хочется… большего.

Но Малус все еще брат Трогга. И Трогг дал клятву верности Малусу и Сокрытым. Поэтому Трогг будет выполнять приказания Малуса.

Надежно укрытый от чужих глаз панцирем гоночной лодки, Арам пошел на первый круг вокруг Гоночной баржи. Газлоу с Шустрецом напряженно смотрели ему вслед.

Проводив лодку взглядом, Макаса вернулась к неожиданной проблеме. Добиться от Мурчала подробностей, благодаря помощи Дреллы, было несложно. Едва Мурчаль, Клок и Дрелла отправились на прогулку, Клок заметил причаливающую к пристани лодку Зловещих Тотемов, битком набитую ограми.

– По-моему, – сказала Дрелла, – я еще никогда не видела живого огра. Пойдемте, скажем им «привет!».

Но вместо этого Клок схватил Мурчаля и вместе с ним нырнул в озеро, чтобы их не заметили.

Огры – пятеро, включая Трогга (или, как называл его Мурчаль, «ДРРРогга») – прошли прямо мимо Дреллы. Она даже представилась им. По ее словам, огры были рады видеть ее, но ничего не сказали, а просто пошли своей дорогой.

Тогда Клок с Мурчалем выбрались из воды. Клок велел Дрелле с Мурчалем возвращаться к Макасе, а сам отправился следить за ограми – тайком, держась поодаль.

Лепрогном помахал Араму, завершившему первый круг и пошедшему на второй, но прежде, чем он успел начать третий, на пристань вернулся Клок в компании Дейзи и Залатая.

Как выяснилось, в поисках Арама и его друзей огры явились в таверну и, угрожая оружием, принялись допрашивать всех и каждого. Но пока что никто не проболтался. Гномы и люди отказались помогать ограм, а гоблинов угрозами не проймешь – чтоб заручиться их помощью, нужны не угрозы, а деньги.

– Но вопрос, боюсь, только во времени, – с удрученной улыбкой сказала Дейзи.

В этот момент мимо пристани вновь пронеслась лодка Арама. Газлоу испустил торжествующий вопль и поднял над головой карманные часы.

– Восемь кругов за четырнадцать минут! – заорал он. – А ведь мальчишка еще почти ничего не смыслит!

Макаса с Дейзи рассказали гоблину, что произошло.

– Нам нужно найти для них новое жилье, – закончила Дейзи.

– Нам нужно поскорее убираться с этой баржи, – возразила Макаса.

Газлоу взглянул ей в глаза.

– Почему огры охотятся за вами?

– Какая разница? Это же огры. Если они поймают нас, то убьют.

– Истинная правда. Ладно. Хорошо. Но далеко бежать незачем. Поселим вас на моей яхте. Уж там-то вас никому не найти.

– Погоди, – не веря своим ушам, сказала Макаса. – Уж не думаешь ли ты, что мы останемся?

– Придется остаться. У нас с парнишкой сделка.

– Его зовут Арамар, а сделка отменяется.

– Вот как, значит, да?

– Да.

– Ошибаешься, девочка. Уйдете до гонки – можете забыть о спасении отцовского… чем бы оно там ни было. Не знаю – может, тебе и все равно, но вот мальчишка уж точно будет не рад.

Макаса обожгла гоблина гневным взглядом, но не сказала ничего.

Газлоу положил руку ей на плечо.

– Не тревожься. Этот парнишка мне нравится. Мы будем осторожны, слово даю.

Судя по всему, он говорил абсолютно искренне, но Макаса понимала, что и его искренности есть предел. Возможно, Арам действительно понравился Газлоу, но не настолько, чтобы жизнь брата сделалась для него дороже прибыли от гонки. Вдобавок, насколько она могла судить, этот гоблин до сих пор не смог запомнить имя Арамара.

Пройдя еще восемь кругов, Торн снова появился у пристани. Газлоу все еще был занят разговором с Дейзи и этой рослой женщиной, поэтому время засекал он, Шустр. Тринадцать минут и тридцать четыре секунды.

«Что ж, из этой затеи вполне может выйти толк…»

Так началась их новая жизнь – жизнь, полная скучной простой рутины.

В таверну путешественники возвращаться не стали, и, как оказалось, правильно сделали. Дейзи с Залатаем, приплывшие на лодке Рендо, известили их, что ограм удалось отыскать пьяного гоблина, охотно рассказавшего им, что два человека, гнолл и мурлок, подпадающие под их описание, были в таверне накануне вечером. Вдобавок, раскисший от выпивки гоблин сказал ограм, что четверку беглецов сопровождала дриада, а это значило, что и Дрелле на Гоночной барже грозит опасность. Огры явились в таверну и потребовали проводить их в комнату Арама. Дейзи согласилась – отказывать было ни к чему, – а после попыталась убедить их, что Арам с друзьями всего лишь остановились в таверне на ночь, а на следующее утро наняли лодку до Нового Таланаара. Хозяйка таверны думала, что после этого огры покинут баржу и отправятся в неверном направлении, но теперь опасалась, что перестаралась: похоже, огры ей не поверили и даже не подумали уходить.

– Упомяни я Прибамбасск, они могли бы поверить. Судя по всему, они знают, куда вы держите путь.

Пятеро путешественников поселились на яхте Газлоу, стоявшей на якоре в паре сотен метров от Гоночной баржи. Они делили меж собой одну большую каюту и старались не высовываться на палубу, чтобы их не заметили с баржи. От этого все – особенно Макаса – безумно скучали, но делать было нечего.

Каждое утро перед рассветом Шустр, тоже переселившийся на яхту, сажал Арама в «Паросвист» и сквозь подзорную трубу, присоединенную к костюму, наблюдал, как мальчик проходит трассу – снова, и снова, и снова.

Оказавшись в лодке, Арам опускался на сиденье, наполовину находившееся ниже ватерлинии. Сиденье было снабжено двумя ремнями, крест-накрест застегивавшимися на груди. Именно так Макаса носила цепь, и в этих ремнях Арам чувствовал себя чуточку воином. Это ощущение усиливал и шлем, выданный ему Шустром.

– Зачем он мне? – спросил Арам.

– На случай крушения, – ответил Шустр.