В скором времени все они достигли дна. Мурчаль подвел остальных к груде каменных плит и показал на ту, которую нужно было сдвинуть. Плита была просто огромна. На суше, чтоб протащить ее хоть полметра, понадобилась бы целая упряжка лошадей. Но здесь, под водой, стоило попытаться справиться вчетвером.

Они приступили к делу. Конечно, поднять плиту не удалось, но, раскачивая из стороны в сторону, ее вполне можно было медленно, сантиметр за сантиметром, сдвигать с плиты, лежавшей ниже. Арам боялся, как бы под тяжестью плиты кристалл не превратился в пыль, однако обломок продолжал себе сиять, как ни в чем не бывало.

Изо всех сил помогая Уруму, Мрксе и странному, болезненного вида гному раскачивать плиту, Мурчаль никак не мог отделаться от мысли, будто о чем-то забыл. Но вскоре мимо проплыл маленький окунек, и Мурчаль тут же вспомнил… В теплой, согретой летним солнцем воде она была вялой, ленивой, и позволила ему спокойно плыть своей дорогой. Но теперь-то была ночь! Вода остыла. Настало время закусить…

Внезапно Арама схватили сзади. Схватили и яростно встряхнули. В костюме было не оглянуться и не скосить взгляд, и нападавшего было не видно. Арам забарахтался, пытаясь освободиться, но тут его встряхнули с такой силой, что голова гулко стукнулась о шлем изнутри, как язычок колокольчика. Арам был слегка оглушен. Металлические пластины костюма несколько защитили мальчика, но внутрь сквозь множество дырочек начала сочиться вода. На миг в окошке мелькнули Макаса, Шустр и Мурчаль, спешащие на помощь, но Арам тут же потерял всех троих из виду и услышал совсем рядом чей-то долгий, протяжный вопль. «Кто это кричит? И почему я его слышу?» – подумал Арам, но тут же понял: кричит он сам.

С подобным Макаса не сталкивалась еще никогда. На секунду оцепенев от ужаса (и еще полсекунды потратив на сожаления о потерянном гарпуне), она рванулась вперед – толкнулась обеими ногами и поплыла освобождать Арама. Но Мурчаль перехватил ее на полпути. Схватив Макасу за руку, он потащил ее наверх. Оказавшись над Арамом и пастью исполинской твари, он отпустил Макасу и замолотил кулаками по длинному приплюснутому тупому носу хищника. Макаса тут же поняла, что он хочет сказать, и присоединилась к мурлоку. Особой пользы это не принесло. Но тут к ним присоединился и лепрогном. Его механические железные кулаки обрушились на нос чудовища, и Мурчаль с Макасой удвоили усилия.

Арам умолк, и в тот же миг все кончилось: его отпустили так же неожиданно, как и схватили.

Он развернулся в воде, чтобы посмотреть, кто же это был. Враг оказался самой огромной рыбиной, какую он когда-либо видел – серой, исполинских размеров, с полной пастью длиннющих ножей вместо зубов. В голове тут же зазвучал голос Грейдона, подсказывающий, что перед ним китовая акула, и Араму тут же захотелось закричать отцу в ответ: «Заткнись, заткнись, заткнись! Эта тварь чуть не съела меня!» Акула была так велика, что мальчик не мог даже увидеть ее целиком, под каким углом ни посмотри…

* * *

Панцирь закуски оказался тверд. Не прокусить. Чуть подался, но закуска была совсем безвкусной. И крови не было. А тут еще напал мурлок и другие закуски. Мурлок ударил по носу. Больно. Другие закуски начали бить по носу еще сильнее. Опять больно. Плохие закуски. Да и аппетит что-то пропал.

Китовая акула развернулась и уплыла в темноту. Арам без отлагательств устремился назад, к каменной плите. Хотелось одного: как можно скорее достать осколок кристалла и как можно скорее вернуться на борт яхты Газлоу. Но Макаса, подплыв к нему, развернула его лицом к себе, чтобы взглянуть сквозь стекло шлема в глаза брата. Арам чувствовал, что его костюм медленно наполняется водой, но Макаса этого, по всей видимости, не заметила, поэтому он кивнул и поднял вверх оба больших пальца. Во взгляде Макасы мелькнуло вполне понятное сомнение, но Арам указал на плиту, и все четверо снова взялись за дело.

Вместе они еще немного потолкали плиту из стороны в сторону, затем Мурчаль скрылся из виду и секунду спустя появился с сияющим осколком кристалла в когтях!

Только поднявшись на поверхность, Макаса увидела, что шлем Арама на треть заполнен водой. Вода поднялась выше линии рта, и брат изо всех сил задирал вверх нос, чтоб не лишиться возможности дышать. Когда матросы Газлоу, едва не надорвавшиеся под тяжестью заполненного водой костюма, наконец-то ухитрились втащить мальчика на борт, из множества дыр, прокушенных акулой в Арамовом костюме, на глазах у всех вылилась добрая половина Мерцающих глубин.

– Что стряслось с моим водолазным костюмом?! – спросил Газлоу. – Он, знаете ли, немалых денег стоит!

Несмотря на то, что костюм Арама опорожнился и мальчик больше не рисковал захлебнуться, Макаса всерьез была готова прикончить этого гоблина, вот только собственный костюм сковывал по рукам и ногам. Пока их с Арамом освобождали от водолазного снаряжения, ей удалось подавить кровожадные намерения, но все, что случилось за день, раздосадовало ее не на шутку. Ее не было с Арамом на Гоночной барже во время нападения огров. Она не знала, как спасти Арама от китовой акулы – особенно без гарпуна. И в обоих случаях ситуацию спас Мурчаль. Подумать только – Мурчаль! Макаса решительно поджала и прикусила нижнюю губу. Контроль над путешествием следовало снова взять в свои руки. И как можно скорее. Обеспечить безопасность Арамара Торна может только она. Полагаться в этом на других нельзя, и больше этого не повторится. И точка.

Оставшись в каюте одни, пятеро путешественников собрались вокруг зажженной свечи. В попытке хоть чем-то порадовать их Газлоу прислал им молока и сладостей. Гоблин, хоть и не сразу, но осознал, что парнишка снова едва не погиб, хотя он, Газлоу, уверял, что водолазные костюмы абсолютно надежны. Между тем, волновать пилота, а уж тем более его отчаянную сестрицу, было вовсе ни к чему, и лучшим способом загладить свою вину, пришедшим Газлоу на ум, оказался вот этот полночный перекус.

Сидя на полу с новым осколком кристалла, Арам сравнивал находку с осколком, найденным у подножья Небесного пика. Новый кристалл был больше – величиной почти с мизинец мальчика. Оба осколка светились. Светилась и стрелка компаса, снова висевшего на шее Арама и тянувшегося к осколкам.

– Прекрати, – сказал Арам, вспомнив, что в прошлый раз это подействовало.

И компас снова послушался. Стрелка продолжала сиять и указывать в сторону других осколков, но рывки за цепочку прекратились.

– Он вправду делает то, что ты говоришь! – восхитилась Дрелла.

– По большей части, – ответил Арам, вертя в руках осколки и изучая их со всех сторон.

– Вот если бы все вещи на свете делали, что говорю я, уверена, мир стал бы значительно лучше.

– Что Дрелла сказала бы вещам? – полюбопытствовал Клок.

– М-м-м… – протянула дриада, очевидно, еще не загадывавшая так далеко вперед.

Внезапно в голове Арама будто бы что-то щелкнуло. Он перевернул больший осколок другой стороной вверх, а меньший – другим концом к большему и соединил их друг с другом. Осколки идеально подошли один к другому, засияли ярче прежнего, и вдруг…