что час назад не обладала подобным даром.

– Тогда зачем ты пришел? – прошептала она едва слышно.

Грим сделал шаг ближе. Взял руку Айслы с такой дерзостью, что она едва ее не отдернула.

– Чтобы потанцевать с тобой, конечно же.

Не успела она произнести и слова, как он закружил ее в танце. Подол платья, шурша листвой, заскользил по мраморному полу. Рука сумрачного, холодная, как ночь, лежала у основания ее позвоночника, вторая обхватывала пальцы.

На его лице сияла дьявольская улыбка. Айсла сглотнула: он прекрасно чувствовал, какие эмоции она испытала, обнимая широкое плечо и заглядывая ему в глаза. Эти глаза напоминали две лужи чернил или межзвездное пространство.

Испугался ли он? Все люди в шести царствах жили в страхе, что их полюбит дикая. Ибо любовь для них – это смертный приговор.

Но Айсла не любила… она едва его знала.

Но разве он не должен бояться ее чувств?

Айсла прижалась ближе, читая его реакцию и удивляясь собственной смелости. А Грим лишь мрачно улыбался. Его рука медленно гладила спину – то вниз, то снова вверх.

– Сердцеедка, – прошептал он ей на ухо. – Ты меня убиваешь.

Айсла не дышала, ощущая его дыхание на своей щеке. Грим пах камнем, бурей и чем-то пряным, похожим на корицу.

Айсла прикусила губу, а он сглотнул, наблюдая за ней.

А потом исчез.

Точнее, не исчез.

Стал невидимым.

Как и она.

Мгновение спустя вошла толпа дворян. Они громко обсуждали сплетни, но Айсла не обращала на них внимания. Грим стоял рядом, словно тень, видимый… но одновременно нереальный. Ее тело выглядело так же.

От этих разговоров ей стало тошно. Придворные ставили на кон чужие жизни. Смотрели на нее так, словно она заслуживала смерти просто за то, что родилась.

Внезапно ей захотелось отвлечься. Совсем скоро бал перерастет в кровавую игру. И Айсле придется либо стоять и сражаться, либо бежать в более безопасное место – она все еще не знала, как поступить. Но точно не сомневалась в том, что эти несколько мгновений могли стать последними, когда еще допустимо расслабиться. Последним часом, когда можно было наслаждаться только собой.

– Пойдем, – прошептала она. Они оба прислонились к балкону, встав лицом к толпе.

Грим вскинул бровь.

– Покинем бал?

– Ненадолго. Сейчас я хочу оказаться в другом месте.

Грим хитро усмехнулся. И обхватил рукой ее талию.

– Тогда позволь мне унести тебя, Сердцеедка.

Он упал назад и увлек ее за собой на этаж ниже.

Прежде чем она успела закричать, Грим закрыл ей рот рукой – и через мгновение Айсла оказалась в его объятиях. Все было как в тумане: мрамор, потолочные светильники, ткань ее платья. Все это смешалось, создав собственную галактику.

А потом она оказалась на земле.

Айсла смотрела на него так, словно хотела выпотрошить за этот прыжок, а он только смеялся. Дворяне сгрудились наверху, как волки, и не обращали на них никакого внимания. Она перестала быть тенью. Грим тоже обрел цвет и форму. Он взял ее за руку, а потом сказал:

– Ночь – недоброе время, Сердцеедка… можно нарваться на неприятности.

Неприятности. Именно их сумрачный и накликал, ведя ее сквозь череду комнат и затем по коридору. Он хорошо знал дорогу, а Айсла почти забыла, что когда-то это был его дом. Много веков назад.

Грим спускался по лестнице – Айсла следовала за ним. Они шли по кругу. Вниз, вниз, вниз. Ступеней почти не было видно, но она улыбалась – чему? В месте, куда они шли, света не было вовсе, а утопающий в сиянии бальный зал остался далеко позади.

– Куда мы идем? – спросила Айсла, но в ответ получила лишь ухмылку.

Она чуть не запуталась в складках своего наряда, но Грим держал ее крепко.

Должно быть, они находились в основании замка. Возможно, под землей. В углах, словно воздушные шары, парили белые сферы. Стены, подпертые колоннами, обладали дугообразной формой, а за ними виднелся кусок темной воды, словно частичка запертого ночного неба.

Мерцание воды напугало ее, она отшатнулась.

И упала Гриму прямо на грудь.

Айсла замерла.

Он положил руку ей на талию. Плечи Айслы приподнялись. Несмотря на ледяную кожу сумрачного, внутри ее тела расцветало тепло. Пальцы Грима спустились к бедрам. Большой палец скользнул по нежной коже чуть выше. Все ближе и ближе к более чувствительным местам. Айсла сжала губы.

На каблуках дикая была достаточно высокой, поэтому, когда она откинулась назад, ее голова легла на его плечо. Ей казалось, что с такого ракурса он может разглядеть все, что пряталось под платьем: лишь несколько листьев скрывали ее наготу. Впрочем, под его пронзительным взглядом Айсла и так чувствовала себя полностью голой. Дышать стало сложно. Рука еще крепче обхватила ее бедро, прижимая к себе, а вторая тем временем ласкала живот. Кончики его пальцев погладили ребра и остановились, только дойдя до нижней части груди. Они коснулись ее, отчего Айсла внезапно ощутила боль, покалывание, жар, разлившийся по телу. Она встретилась с Гримом взглядом и обнаружила, что его глаза потемнели от…

Она даже не знала, что это такое.

Желание?

Или… печаль?

– О чем ты думаешь? – спросила Айсла и повернулась к нему лицом.

Грим смотрел на нее так, словно знал ее, видел ее истинную, а не притворную сущность. Она чувствовала себя обнаженной – и не только потому, что он прикасался к ней, но и потому, что ощущал каждую ее эмоцию. Пульсирующее желание, молчаливую просьбу прикоснуться, стянуть платье и трогать каждый сантиметр без преграды в виде ткани.

– Я думаю… – мрачно произнес он. О чем? Грим потянулся к Айсле. И моргнул. Выражение его лица изменилось. Рука сумрачного внезапно остановилась, а затем отправилась в карман. – Что у меня кое-что для тебя есть.

И тогда он вытащил ожерелье. На темной цепочке висел черный бриллиант размером со сливу.

Айсла свела брови. Он дарит ей драгоценности? Она даже не знала, как на это реагировать. Лицо все еще пылало. Бриллиант был прекрасен, но ей требовался не драгоценный камень, а объятия Грима. Немедленно.

Грим усмехнулся, чувствуя все, о чем она размышляла. Казалось, он готов был снова заключить ее в объятия, но затем передумал и перевел взгляд на свой подарок.

– Позволишь?

Айсла кивнула, надеясь, что он не принял ее разочарование за недовольство украшением. Она подняла волосы, и Грим застегнул ожерелье на шее, ненадолго задержав пальцы у замка.

– Я знаю, что ты можешь за себя постоять, – произнес он, низко склонив голову, дыша на ее почти обнаженное плечо. – Но если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, прикоснись к нему. И я приду на помощь.

Айсла вновь посмотрела на Грима, только на этот раз с большей благодарностью.

Я приду на помощь. Его слова прозвучали как обещание.

Айсла нуждалась в защите. Такой дар был бы полезен, особенно после того, как она своими глазами видела, на что Грим способен. Особенно сейчас, когда вот-вот правителям разрешат убивать.

И все же…

– Грим. Я не могу… Я не могу его носить. – Подобный жест могли расценить как вызов. Оро и без того уже заподозрил их в союзе, а этот подарок только подтвердил бы его опасения. Айсла не смела ставить под угрозу их с Оро договор – не тогда, когда он оказался единственным шансом снять проклятия с нее и Селесты.

– Я понимаю. – Двумя пальцами он коснулся цепочки на шее и сделал ожерелье невидимым.

Айсла подняла глаза. Она не знала, что сказать. Хотела поблагодарить… но слова рождались и тотчас умирали на ее губах.

Преграды между ними рухнули, Грим снова потянулся к ней и провел костяшками пальцев по щеке, ожерелью, ключицам. По центру ее груди.

– Сердцеедка, – тихо произнес сумрачный. – Лучше тебе не знать, о чем я думаю, – наконец ответил он.

Тело Айслы напряглось в предвкушении, натянутое, как стрела, которая вот-вот взлетит в воздух. Она хотела, чтобы его рука гладила ниже, выше, повсюду…

Но затем Грим просто отпустил ее.

И больше не прикасался во время их молчаливого возвращения