– О, если вам нужен завтрак, миссис Тык из «Синей капусты» вас…

– Сосиски, – заявил дудочник, не отвлекаясь от бритья. – С одной стороны поподжаристей. Три. Сюда. Через десять минут. Мэр где?

– Ступайте вот по этой улице до первого поворота налево…

– Приведите его.

– Эй, но нельзя же… – начал было сержант, но капрал Кнопф схватил его за руку и оттащил в сторону.

– Это же дудочник! – прошипел он. – С дудочником шутки плохи! Вы что, не знаете, на что он способен? Стоит ему продудеть нужную ноту, и у вас ноги отвалятся!

– Это как при чуме, что ли?

– Говорят, в Швайнешкваркене совет ему не заплатил, а он сыграл на этой своей специальной дудочке и увел всех детей в горы, и больше их никто не видел!

– Молодец какой; как думаешь, а он не мог бы и здесь такое повторить? В городе сразу потише станет…

– Ха! А ты слыхал, что случилось в Клатче? Дудочника наняли избавить город от нашествия мимов, а когда ему не заплатили, он заиграл, и все стражники разом пустились в пляс, дотанцевали до реки и утонули!

– О нет! Неужто? Каков злодей! – возмутился сержант Доппельпункт.

– Он запрашивает три сотни долларов, представляете?

– Триста долларов!

– Вот почему городские советы так не любят платить, – пояснил капрал Кнопф.

– Постой-постой! А разве бывает нашествие мимов?

– О, я слыхал, это было просто ужасно. Люди боялись на улицу выйти.

– Ну, то есть повсюду эти белые лица и неслышно крадущиеся фигуры…

– Точно. Просто жуть. Кстати, когда я проснулся, у меня тут на туалетном столике крыса отплясывала. Топ-топ-топ, стук-постук…

– Занятно, – отозвался сержант Доппельпункт, как-то странно глядя на капрала.

– А еще эта крыса напевала себе под нос: «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес». «Занятно» – это еще слабо сказано!

– Нет, я имею в виду, занятно, что у тебя есть туалетный столик. Ты ведь даже не женат.

– Вольно ж вам издеваться над человеком, сержант!

– А зеркало в нем есть?

– Ну хватит уже, сержант. Вы сходите за сосисками, а я сбегаю за мэром.

– Нет, Кнопф. Ты тащи сосиски, а я приведу мэра, потому что мэр придет бесплатно, а миссис Тык потребует денег.

Когда подоспел сержант, мэр уже встал и расхаживал по дому с видом весьма озабоченным.

При появлении сержанта мэр забеспокоился еще больше.

– Ну, что она на сей раз натворила? – спросил он.

– Сэр? – откликнулся стражник. Слово «сэр», произнесенное с такими интонациями, обычно подразумевает «о чем вы?»

– Злокозния не ночевала дома, – объяснил мэр.

– Вы думаете, с ней что-то стряслось, сэр?

– Нет, я боюсь, это она, чего доброго, с кем-то стряслась! Помнишь, в прошлом месяце? Когда она выследила Загадочного Всадника Без Головы?

– Ну, надо признать, что он и впрямь ехал на коне, сэр.

– Верно. А еще он был маленького роста и с очень высоким стоячим воротником. А еще это был главный сборщик налогов из Минтца. Я до сих пор получаю официальные письма по этому поводу! Сборщики налогов обычно не любят, когда с деревьев на них прыгают юные дамы! А потом еще в сентябре приключилась та история, как бишь ее…

– «Тайна Заброшенной Мельницы, или Притон Контрабандистов», сэр, – закатил глаза сержант.

– Когда выяснилось, что это всего-навсего мистер Фогель, секретарь городского совета, и миссис Шуман, жена сапожника: они оказались вдвоем на мельнице просто потому, что оба увлекаются наблюдением за амбарными совами…

– …А мистер Фогель как раз снял штаны, потому что порвал их, зацепившись за гвоздь, – подсказал сержант, не глядя на мэра.

– …А миссис Шуман прелюбезно взялась их зашить, – докончил мэр.

– …При луне, – добавил сержант.

– У миссис Шуман очень острое зрение! – рявкнул мэр. – И ни она, ни мистер Фогель никоим образом не заслужили, чтобы их связывали и затыкали им рот кляпом; мистер Фогель, кстати, еще и простудился в результате! Мне подали жалобу и он, и она, и миссис Фогель, и мистер Шуман, и снова мистер Фогель, после того как мистер Шуман явился к нему в дом и угрожал ему распоркой, и снова миссис Шуман, после того как миссис Фогель обозвала ее…

– Только раз – поркой, говорите?

– Что?

– Угрожал ему поркой всего-то раз?

– Распоркой! Это такая раздвижная деревянная нога, очень нужный инструмент в хозяйстве сапожника! Одним небесам известно, что Злокозния учинила нынче ночью!

– Полагаю, как только бабахнет, вы в неведении не останетесь, сэр!

– Но тогда зачем я вам понадобился, сержант?

– Прибыл дудочник, сэр.

Мэр побледнел как полотно.

– Уже? – охнул он.

– Так точно, сэр. Он бреется у фонтана.

– Где моя церемониальная цепь? А парадная мантия? А шляпа? Да быстрее же, помогай давай!

– Бреется он, по всему судя, не быстро, – успокоил сержант, выбегая из комнаты вслед за мэром.

– В Клаце мэр заставил дудочника прождать слишком долго, и тот заиграл на дудочке и превратил беднягу в барсука! – закричал мэр, распахивая шкаф. – А, вот они… будь другом, помоги мне одеться!

Когда они, запыхавшись, добежали до городской площади, дудочник сидел на скамейке и внимательно изучал наколотую на вилку половину сосиски. Его окружала огромная толпа – правда, на почтительном расстоянии. Капрал Кнопф стоял рядом, словно школьник, который только что сдал откровенно плохую работу и ждет, чтобы ему сказали, насколько она плоха.

– И это называется?… – проговорил дудочник.

– Сосиска, сэр, – пробормотал капрал Кнопф.

– То есть у вас тут это считается сосиской, да? – Толпа дружно охнула. Дрянь-Блинцбург испокон веков гордился своими традиционными мышино-свиными сосисками.

– Так точно, сэр, – подтвердил капрал Кнопф.

– Изумительно, – обронил дудочник. И поднял глаза на мэра. – А ты?…

– Я мэр этого города, и…

Дудочник поднял руку и кивнул в сторону старичка, что восседал на козлах, широко ухмыляясь.

– Вами займется мой агент, – заявил дудочник. Отшвырнул сосиску, закинул ноги на противоположный конец скамьи, надвинул шляпу на глаза и откинулся назад.

Мэр побагровел. Сержант Доппельпункт нагнулся к нему.

– Про барсука не забывайте, сэр! – напомнил он.

– А… да… – Собрав остатки достоинства, мэр подошел к повозке. – Я так понимаю, плата за избавление города от крыс составит триста долларов? – уточнил он.