Их первый успех был способен породить анархию в стране, где во многих провинциях центральная власть больше походила на номинальную, чем на реальную. К тому же местные губернаторы военной (полицейской) силой не обладали. Поэтому им приходилось «пасовать» перед теми военными отрядами конников, которые порой приводили в столицы вожди местных кочевых племен.

То есть в Петрограде и Тифлисе ясно понимали, что русские (и английские на юге) экспедиционные войска будут гарантом государственной стабильности шахской Персии, в которой Россия имела немалые интересы, в ходе Великой войны. И, вполне возможно, в какое-то время после ее окончания.

Баратов предвидел, что промедление с наступательными действиями в самых решительных целях медлить ему не приходится. Основные силы экспедиционного корпуса разбиваются на пять тактических отрядов. Особенностью их стало то, что действовать им предстояло на вполне самостоятельном направлении, достаточно изолированно друг от друга. Это касалось в первую очередь тех отрядов, которые направлялись в горные области.

Чтобы предупредить вражеские действия, 23 ноября вперед выдвигаются два сводных конных отряда, которым в наступательной операции отводилась главная роль. Они вышли из города Казвина в юго-западном направлении (на Хамадан) и юго-восточном (на Лялекян — Кум).

Хамаданский отряд полковника-терца Михаила Георгиевича Фисенко, кавалера ордена Святого Георгия 4-й степени и командира первой бригады 1-й Кавказской казачьей дивизии, окончившего Николаевское кавалерийское училище, Московский архивный институт и Академию Генерального штаба, состоял из:

— 1-го Уманского казачьего бригадира Головатого полка (все 6 сотен);

— 2-го Екатеринославского сводно-кубанского казачьего полка (все 6 сотен);

— одного батальона 4-го сводного пограничного полка с 2 пулеметами;

— конно-пулеметной команды 1-й Кавказской казачьей дивизии (4 пулемета);

— 4 конных орудий 2-й Кубанской казачьей батареи;

— 2 гаубиц 2-й Кавказской картечной батареи;

— полвзвода 47-й саперной полуроты.

Отряд полковника М.Г. Фисенко выступил из Казвина 24 ноября. В директиве главнокомандующего Отдельной Кавказской армии от него требовались «прочное занятие города Хамадана», «усмирение взбунтовавшихся жандармов и разоружение скопищ, набранных германцами, австрийцами и турками».

Первый бой выпал на долю отряда полковника Фисенко 25 ноября у селения Элчи (бой продолжился у селения Аве), что в 100 верстах от Казвина. Отряд столкнулся с отрядом (им командовал немецкий офицер) персидских жандармов и курдов («попавших на удочку из немецкого золота»), численностью в две тысячи человек. Неприятель в итоге боя, который упорством не отличался, был вынужден ретироваться к недалекому перевалу Султан-булаг.

Здесь полковник Фисенко получил сведения, что на Султан-булагском перевале укрепилось до 1400 пехоты с двумя пулеметами, с орудиями, не считая конницы. Неприятель устроил на перевале полевые укрепления, благо камней в округе имелось предостаточно. Было известно, что «муджехиды» оценили «громадные» силы русского отряда, участвовавшего в бою у селения Элчи, «до 10 тысяч человек».

Собственно говоря, численность неприятельских сил то там, то здесь давалась порой противоречивая. Но, что надо подчеркнуть, недалекая от истины. Причина заключалась в том, что источники такой важной военно-оперативной информации (а порой и дезинформации) были разные.

Что касается численности отдельных отрядов русского экспедиционного корпуса, то их состав и численность постоянно менялись. Это было связано с постановкой боевых задач, походными маршрутами, численностью противостоящих вражеских сил. К тому же крупные отряды порой дробились, а немногочисленные отряды объединялись для проведения крупной операции.

Прогерманские вооруженные отряды превратили Султан-булаг в рубеж своей обороны против наступающего русского отряда. Труднодоступный горный перевал находился на полпути между Казвином и Хамаданом, и обойти его стороной было сложно. По ряду сведений, сюда были стянуты графом Каницом до 10 тысяч «воинов ислама», преимущественно кочевников. На перевале установили два горных и два полевых орудия.

Отряд полковника М.Г. Фисенко уступал защитникам перевала Султан-булаг многократно. Тяжелый бой, начавшийся 26 ноября, за этот рубеж, хорошо прикрывавший дорогу к городу Хамадан, шел двое суток. После этого путь в Иранский Курдистан для экспедиционных войск был открыт.

Русские войска атаковали вражескую позицию на перевале с трех сторон. Сам Фисенко возглавил атаку с фронта — с шоссе, то есть в лоб. На флангах действовали две обходные колонны полковника Николая Яковлева (командира 1-го Уманского казачьего полка) и войскового старшины Владимира Лещенко. Их колонны совершили обходные движения по горным, труднопроходимым даже для всадников вьючным тропам.

Спешенные казачьи сотни дружно атаковали неприятельскую позицию на перевале с фронта и с флангов. «Муджахидам» не помогло и их видимое численное превосходство в ружейных стволах. Они потерпели полный разгром, частью отступили к Хамадану, а частью рассеялись в окрестных горах.

Кубанские казаки, двинувшись в преследование, на дальних подступах к городу провели еще один бой с неприятельским отрядом, попытавшимся в удобном месте перекрыть дорогу. Но этот непродолжительный бой в сравнение со схватками на Султанбулагском перевале не шел.

Преследуя отступающих в конном строю, отряд полковника Фисенко 30 ноября вышел на прямую видимость с древних крепостных стен Хамадана. Этот город в Древнем мире был известен еще с XI века до нашей эры как Экбатана, столица Мидии.

Штурмовать Хамадан казачьему отряду не пришлось. В 5 километрах от города его встретила депутация почетных горожан, просившая у русских защиты от оккупировавших город германских и турецких наемников, численность которых называлась до 5 тысяч человек с 4 артиллерийскими орудиями и несколькими пулеметами. Помимо этих «муджахидов», в Хамадане находились до 2 тысяч персидских жандармов.

По другим данным, в городе Хамадане находились «половина восставших жандармов (до 3500 человек) под командой шведских офицеров… и официально считалась „взбунтовавшейся“; другая же половина жандармов открыто помогала немцам».

От депутации горожан полковник М.Г. Фисенко узнал, что губернатор Хамадана Сардарь Ляшгар, сын министра внутренних дел Фермана-Ферма, получивший губернаторский пост с вхождением отца в шахский Кабинет министров, арестован шведским майором Демаре. Более того, этот жандармский офицер вместе германским консулом в Хамадане беззаконно возложили на себя властные полномочия. Из числа «своих» людей они назначили в городе нового губернатора.

Фисенко не стал сразу же начинать штурм города. Казачьего полковника смущала не численность противной стороны, а то, что в ходе боя может серьезно пострадать сам город с древнейшими памятниками персидской культуры, его древние, особо почитаемые мечети. В таком случае вся ответственность за их разрушения «падала на Россию».