«Доверься мне», – говорил он. Но будет ли он доверять ей, если узнает о ее обмане?

Люк был очень осторожен. Он ничего ей не обещал. И не предлагал ни свое сердце, ни свой дом. О, как же она хотела стать его женой… Он был ее любовником, защитником, утешителем, но пока не отказался и от роли похитителя. Он никогда не говорил о привязанности к ней, только о страсти. Может быть, потому, что считал ее дочерью своего врага?

А если этот барьер будет устранен, возьмет ли он ее в жены?

Она узнает это, рассказав ему всю правду. Узнает, когда он вернется. Да, она непременно расскажет ему обо всем.

Чтобы скоротать время, Элиза занялась уборкой. Она была уверена, что приняла верное решение, и теперь испытывала огромное облегчение. Как приятно будет стать самой собой – Элизой Парриш… Но не прежней мисс Парриш, а совсем другой, новой Элизой. Ведь теперь она была женщиной, полюбившей Жана Люка Готье и желавшей навсегда остаться с ним.

Ее уже ничто не связывало с Сейлемом. Сейлем – это ее прошлое. Там не осталось ни близких, ни друзей, так как они перестали знаться с ней после смерти отца. А здесь, с Люком, она будет счастлива, здесь она обретет новый дом.

Если, конечно, Люк пожелает оставить ее.

Он заботился о ней и, по-видимому, был готов ради нее на многое. Но любит ли он ее? Знает ли, что такое любовь? Элиза не была в этом уверена. Что ж, она научит его любить, она постарается…

Улыбаясь своим мыслям, Элиза приступила к приготовлению обеда. При этом обдумывала предстоящий разговор.

Однако выразить словами свои чувства оказалось не так-то просто.

«Люк, несмотря на то что я лгала тебе с самой первой нашей встречи, ты должен поверить, что я люблю тебя».

Звучит не очень убедительно.

«То, что я сделала, я сделала из чувства долга. И ради того, чтобы обрести свободу. А то, что я делаю сейчас, я делаю из любви к тебе».

Намного лучше. Долг. Свобода. Это ему понятно. Обед давно уже готов, а Люк не возвращается. «Что же его могло задержать? – думала Элиза, расхаживая по холлу. – Может быть, Турнадье отказались слушать его извинения? Может, ему приходится так долго их убеждать? А может быть, люди Кейджана подстерегли его по дороге домой, а потом пробрались сюда и сейчас прячутся где-нибудь в кустах?» Люк, где же ты?

Уже сгущались сумерки, а Люк все не появлялся. Элиза в панике металась по холлу. Она вытащила из кармана пистолет и теперь держала его в руке. Что делать, если Люк не придет? Здесь, в этом доме, она была отрезана от всего мира. Рядом жили только Турнадье. До сих пор она не осознавала, насколько зависела от Люка. Ведь у нее совершенно ничего не осталось, ни одной ценной вещи. Она посмотрела на палец, на котором когда-то было кольцо, подаренное отцом. Нет ничего, даже своей собственной одежды. И нет прошлого, есть только убогое настоящее и весьма неопределенное будущее. Что же могло случиться с Люком? Час проходил за часом, и Элиза, наконец, поняла: с Люком что-то случилось.

Может быть, попытаться отыскать его? Может, пойти к Турнадье?

Что, если он нуждается в ее помощи?

Захваченная этой мыслью, Элиза переоделась – надела рубашку и кожаные штаны. И вдруг услышала какой-то глухой стук за входной дверью.

Элиза похолодела. Кто-то поднимался по ступенькам.

Если это не Люк, то кто же?

С пистолетом в руке Элиза на цыпочках подкралась к двери.

Если это Люк, то почему он не входит?

Собравшись с духом, она чуть приоткрыла дверь. На крыльце было темнее, чем она предполагала. Элиза слышала биение своего сердца – стук отдавался в ушах.

– У меня пистолет, – проговорила она в темноту. – И я не побоюсь воспользоваться им. Кто здесь?

С нижних ступенек донеслось невнятное бормотание.

Переступив порог, Элиза начала осторожно спускаться. Наконец увидела: внизу кто-то лежал. Какой-то человек.

Но кто же это?

Тут голова лежавшего у ступенек человека медленно приподнялась.

– Люк!..

Элиза сбежала по ступенькам и опустилась перед Люком на колени. Сначала она подумала, что он ранен, но, прикоснувшись к его лбу, сразу поняла: он весь пылал, охваченный лихорадкой.

Люк бормотал что-то непонятное и пресекал ее попытки помочь ему.

– Люк, это я, Элиза. – Она взяла его за руку. – Люк, ты болен, и я должна увести тебя в дом. Ты сможешь встать?

Он снова что-то пробормотал. Потом с трудом поднялся на ноги.

– Пойдем, Люк. Осторожнее…

Элиза поддерживала его, и они, преодолевая ступеньку за ступенькой, поднялись к двери. Элиза понимала, что на второй этаж им не забраться, поэтому привела Люка в комнату первого этажа. Он тотчас же рухнул в шезлонг, и Элиза накрыла его одеялом.

Люк почувствовал первые признаки недомогания по дороге к Турнадье, но не придал им особого значения, решил, что учащенное сердцебиение и жар – следствие бурной ночи. Когда же он сел пить кофе в доме соседа, ему стало еще хуже, и Люк понял: начинается приступ лихорадки. Но он знал, что должен во что бы то ни стало добраться до дома – ведь там его ждала Элиза.

Сначала Клер Мари не стала выслушивать его объяснения и требовала, чтобы Дидье пристрелил его на месте. Слава Богу, ее муж оказался более рассудительным. Когда же Люк подробно рассказал, как он преследовал похитителей Элизы и как освободил ее, Клер Мари расплакалась и стала целовать его руки. Почувствовав себя неловко, Люк повернулся к хозяину. И тут Турнадье сообщил ему кое-что. Это сообщение очень встревожило Люка, и он сразу же отправился к Элизе, несмотря на слабость и озноб. Последние несколько метров до крыльца он преодолел ползком, но подняться по ступенькам у него уже не хватило сил, он не смог даже крикнуть.

Очнувшись, Люк увидел сидевшую рядом Элизу.

– Надо идти к Турнадье, – пробормотал он, пытаясь схватить ее за руку.

– Тихо, Люк. – Она приложила ладонь к его влажному лбу. – Тебе нельзя говорить.

Но Люк не желал молчать.

– Здесь не-е-безопасно, – проговорил он, стуча зубами.

– Все в порядке, Люк. Я не оставлю тебя. Теперь ты должен отдохнуть, пока не пройдет приступ.

Он помотал головой:

– Нет… Элиза. Послушай… меня.

– Не надо говорить, Люк. – Она прижала кончики пальцев к его губам, но он отстранил ее руку.

– Элиза, небезопасно…

Она снова приложила пальцы к его губам.

– Шеймус говорил мне о твоей малярии, Жан Люк. Я знаю, что делать. Пожалуйста, доверься мне. Помолчи.

Он снова помотал головой:

– Нет… надо идти к Турнадье.