Или Кира научилась становиться невидимой? А что? Одной странностью меньше, одной больше – для неё не принципиально.

Вот сейчас она сидит в кафе, а другие посетители в её сторону и не смотрят, а если скользнут случайно взглядом, то совершенно безучастным, словно по пустому месту. Кира и сама ни на кого не обращает внимания, то уставится на плотно заставленный цветами подоконник, то к себе в тарелку. Но один раз вскинула голову и поймала чужой взгляд. Чисто случайный, наверное. Просто очередной посетитель, войдя в кафе, в поисках подходящего столика осматривал зал. Точнее, посетительница.

Самая обычная женщина. Лет, наверное, за тридцать. Подошла к прилавку, выбрала, что захотела, и устроилась за столиком, не прямо напротив, а чуть сбоку, и почему-то посмотрела на Киру. Ещё и улыбнулась.

Кира удивилась. И напряглась немножко. Чужая улыбка не обрадовала, а встревожила. Потому что показалась необъяснимо знакомой.

Не черты лица, не внешний облик – Кира была уверена, что никогда раньше не встречала эту женщину, – а вот улыбка…

Открытая, немного ироничная и чересчур многозначительная, похожая на заговорщицкое подмигивание. Словно Киру с её обладательницей связывала какая-то тайна.

Или это обострённая подозрительность, недоверие к кому угодно, накручивание самой себя после того, что случилось? Но, возможно, они всё-таки знакомы, только Кира совсем не помнит. Ну и ладно. Ей никто сейчас не нужен.

Она отвернулась и нарочно не смотрела больше в сторону женщины. Даже когда проходила мимо, направляясь к выходу. Чуть-чуть не дошла до дверей, как услышала позади шум отодвигаемого стула.

Да кто угодно же мог подниматься из-за стола. Посетителей в кафе не скажешь что много, но занято несколько мест. Вариантов достаточно. Но Кира почему-то опять встревожилась, не удержалась – оглянулась. И едва не ахнула. Потому что отодвинула свой стул и поднялась та самая женщина.

Неужели сейчас пойдёт следом? Или, возможно, нагонит, честно расскажет, отчего она улыбалась Кире, напомнит о далёком знакомстве. А вдруг что-нибудь предложит, странное, опять связывающее со скрытым миром.

Скорее убегать или остаться на месте? Смиренно дождаться неминуемого.

В груди что-то затрепетало, тревога заскреблась, словно угодивший в ловушку зверёныш. Кира снова оглянулась.

Женщина неторопливо продвигалась в противоположную выходу сторону.

Кира резко рванула к дверям, вывалилась из кафе, ощущая, как полыхают огнём щёки.

Даже перед собой стыдно. Едва не ударилась в панику на пустом месте. Ещё один симптом к её неподтверждённому диагнозу «пограничное расстройство личности». Приступы необъяснимой ярости, внезапное выпадение из реальности, теперь ещё плюс мания преследования. Да она же стопроцентный псих! Какие ещё могут быть сомнения?

Сейчас бы забиться в какой-нибудь уединённый уголок, где уж точно никого не встретишь. Прийти в себя. А потом… потом уж точно домой. И думать дольше нечего.

По пути Кира пользовалась только одним ориентиром: направлялась туда, куда шло меньше народу. А лучше, чтобы вообще никто не шёл. Так и оказалась в довольно странном районе, совсем уж каком-то безлюдном. Хотя дома кругом вроде бы жилые – на окнах занавески и горшки с цветами. Но попадались и заброшенные.

Наверное, старый район, наполовину расселённый, запланированный на снос.

Высокая стена-ограда, расписанная неумелыми граффити, местами разрушенная. Огромные куски крашеной штукатурки отвалились, обнажив кирпичное нутро. Ощущения жутковатые. Потому что краска бледно-бежевая в пятнах и подтёках грязи. Почти как кожа. А сердцевина буровато-красная.

Несколько больших проломов, от самого верха и почти до земли – человек спокойно пройдёт. Через них хорошо просматривалось производственное здание. Тоже заброшенное, тоже разваливающееся. Двор превратился в свалку.

Вот уж точно безлюдное уединённое местечко. Но выглядит слишком неэстетично и неуютно. Пожалуй, Кира туда не полезет.

Сейчас бы на берег реки. Усесться на невысоком, но крутом склоне, заросшем густой травой, и смотреть. На воду, на небо, на облака, на противоположный берег, на парящих в синеве чаек, не обращая внимания на их странные, словно потусторонние вопли.

Или даже улечься. Заложить руки под голову, согнуть одно колено, а вторую ногу устроить сверху и безмятежно покачивать в воздухе ступнёй, дирижируя невидимым оркестром, который исполняет беззвучную музыку.

Размечталась.

Кира прошла ещё немного вперёд, подумала, что, наверное, лучше не шлёпать бессмысленно дальше, а вернуться. И тут из-за угла ближайшего дома вылетела девчонка и врезалась прямо в Киру.

Обе вскрикнули от неожиданности, Кира едва не опрокинулась назад, но девчонка вцепилась в неё руками. Только, похоже, вовсе не потому, что пыталась удержать. Ухватилась, как утопающий за соломинку. Запрокинула лицо, поймала взгляд.

Глазищи огромные, светло-голубые (цвет Кира зафиксировала неосознанно, слишком ошеломляющим оказалось зрелище, сразу впечаталось в мозг вместе с мелкими деталями), до краёв наполненные страхом и отчаянием. Или нет. Даже переполненные. Страх и отчаяние вместе со слезами скапливались в уголках глаз и стекали по щеке.

– Ты чего? – тряхнула Кира девчонку.

– Они… – с трудом выдавила та сквозь сбившееся дыхание и повернула голову в ту сторону, откуда выскочила. – Они… сейчас… я… – Опять глянула на Киру, выпалила скороговоркой: – Они меня поймают. – Всхлипнула и опять стремительно оглянулась.

Наверное, в первую очередь необходимо было выяснить: кто и зачем? Но Кира услышала приближающийся тяжёлый топот, и опять пришлось сначала действовать, потом думать. Ухватила за руку девчонку, сорвалась с места и её за собой потянула, уже на бегу выдохнув:

– Так чего мы стоим?

Хотела бежать по тропинке вдоль ограды, но девчонка сама потянула в первый же пролом, и Кира не возразила.

Так действительно хитрее. Ограда прикроет, и их заметят не сразу. Может, и совсем не заметят.

Хотя бежать по заваленному мусором двору было неудобно. Приходилось постоянно петлять и перепрыгивать через попадавшиеся препятствия. От этого дыхание быстро сбивалось и соображалось туго. Но Кира всё-таки сумела отметить: преследовавший топот сменился голосами.

Их – несколько, вроде бы только мужские. Решают, что делать дальше. Разобрать слова невозможно. Но наверняка же поймут, что ни взлететь, ни испариться девчонка не могла, разделятся, примутся искать дальше. А заглянув в ближайший пролом, мгновенно их обнаружат.

Ближайшая стена здания глухая, даже окон нет. Но если добежать до угла, завернуть за него – их уже не увидят. По крайней мере сразу.

Кира прибавила скорость. Девчонка не замедляла движение, не висела на руке, тоже изо всех сил неслась вперёд. До угла чуть-чуть оставалось. Уже заворачивая за него, Кира оглянулась. И увидела.