с уважением. Так менялось ее мнение об отце, о котором прежде она старалась даже не вспоминать.

– Но это правда.

– Тогда я рада, что ты продолжил жить.

Имоджен выпрямилась и посмотрела на него, встретив ответный взгляд чуть поблескивающих зеленых глаз.

– Теперь мне и в голову не приходят подобные мысли. Все это было так давно. Нет смысла вспоминать. Просто тот символ на стене оживил в памяти мерзкий дом.

Глаза Дина снова потускнели, взгляд опустел.

– Ты не собираешься выступить с публичным заявлением?

– Ты на самом деле считаешь это возможным? Прошло много лет, а я даже не уверен в прямой связи того дома с недавним преступлением, – ответил он, явно демонстрируя нежелание светиться на публике. – Я могу очень сильно ошибаться, и ее вообще нет.

– Может, ты заметил нечто другое, и оно заставило вспомнить тот дом и возбудило подозрения? Я имею в виду, кроме символа…

– Собака. То, как ее убили. Я уже видел подобное.

– В том месте?

Дин кивнул.

– Это действительно странно. Ведь я сам побывал там только дважды.

– Что за публика там собиралась?

– Очень разная. Обычно мужчины, хотя не всегда. Иногда появлялись супружеские пары. У всех явно водились большие деньги. Порой дети возвращались оттуда, покрытые ссадинами и кровоподтеками, со сломанными ребрами, с синяками под глазами. Пока я не оказался там сам, не мог даже представить, как они могли получить подобные травмы. Только после того, как увидел собственными глазами, стало ясно. Никто не смел рта раскрыть, чтобы рассказать о происходящем в том доме. Устраивая драки между парнями, они чаще всего подбирали противников из разных приемных семей.

– Звучит жутко.

Эти слова прозвучали неуместно, поскольку и близко не выражали страха, который могли испытывать оказавшиеся в такой ситуации дети.

– Да уж. Но вот только ужас наказания, если откажешься подчиняться, перевешивал страх перед участием в забавах этих людей.

– Ты рассказывал об этом инспектору?

– Я нет, но Джесс рассказала. Они ничего не предприняли, а только провели беседу с Клайвом, одним из наших опекунов. После чего он избил Джесс до полусмерти, потому что она предпочла жестокие побои альтернативе. Клайв надолго запер ее одну в темном чулане. Когда дверь снова открыли, она висела в петле, прикрепленной к центральной потолочной балке. Джесс была мертва больше суток, и никто ничего не заметил.

– Мне жаль, что это случилось.

– Мне повезло. После того как я убил Клайва, меня отправили в безопасное место за решеткой. В колонии я чувствовал себя, словно на каникулах.

– Ты когда-либо возвращался к своим опекунам?

– В тот ад? Нет, никогда.

– Что собираешься делать? Останешься здесь?

– Зависит от тебя. Я пойму, если ты не захочешь сейчас со мной встречаться.

Имоджен посмотрела на него. Несмотря на все, о чем он только что рассказал, могла ли она считать, что он до конца честен? Сейчас невозможно прогнать его – Дин явно нуждается в ней. Однажды она уже пыталась избавиться от него, у него масса недостатков, но он всегда поддерживал ее, пусть ей не всегда нравились методы.

– Обещаешь, что не станешь больше вмешиваться в расследование?

– Не знаю, могу ли дать такое обещание. – Дин поднялся с дивана.

– Ты жаждешь мести, да?

– Нет, желание отомстить давно прошло.

– Тогда зачем тебе это?

– Сам пока не понимаю. Наверное, любопытно. Я должен найти тот дом. Должен вернуться и поговорить с людьми из прошлого.

– Иногда обнаруживаешь, что одни люди окончательно сбились с пути, а другие верят в любую сказанную ими чепуху.

– Мне это знакомо.

– Понимаю, что знакомо. Я нечего больше не могу тебе сказать, меня же не было там с тобой. Надеюсь, ты понимаешь, как я хочу помочь. Всеми силами. Но, Дин, работа важна для меня. Я избрала этот путь, потому что верю в правильность выбора. Я не могу игнорировать законы и правила, даже ради тебя.

– Не нужно снова объяснять это.

– Но еще есть просто мы с тобой. Мы через многое прошли вместе. Я хорошо знаю тебя. Ты совсем не плохой человек.

– Не обо всем ты знаешь.

– И, вероятно, не хочу знать, потому что люблю тебя, Дин.

Он ответил странной полуулыбкой, инстинктивной и недоумевающей – так люди обычно пожимают плечами.

– Тебе не стоит любить меня.

– Но это мне решать. – Она лгала. Ни о каком продуманном решении и речи не шло.

– Истина в том, что, если бы я действительно любил тебя, Имоджен, я бы оставил тебя в покое. Близость со мной может стать твоей непоправимой ошибкой.

– Я добровольно и осознанно совершаю эту ошибку.

– А мне хватает эгоизма, чтобы не расставаться с тобой.

– Это хорошо. Я бы никогда не простила, если бы ты бросил меня «во имя моего же блага». Мне совсем не нужно, чтобы ты принимал такие решения за меня.

Она снова скрыла правду. На самом деле ей, наверное, именно это и нужно.

– Я не буду решать за тебя.

Имоджен тоже встала и нежно поцеловала Дина в щеку, прежде чем взять за руку и увести в спальню. Там они могли лежать рядом, сбросив напряжение нелегкого разговора и притворившись ненадолго, что внешний мир перестал существовать. Она только так могла дать ему уверенность в своей любви, перед тем как он уйдет и осуществит свои намерения. Сделает то, о чем ей казалось невыносимым даже думать.

Глава 40

Имоджен оставила спящего Дина и очень рано поехала на службу. Она планировала провести день, разбирая старые дела о случаях насилия над детьми и вообще о приемных семьях. Больше никто не захотел бы этим заниматься. Она начнет с поиска ребят, попавших в такие же места, как Дин, чтобы затем по спирали расширить число объектов, подлежащих рассмотрению. По крайней мере, после вечерней беседы она стала лучше понимать Дина. Его яростное стремление защищать дорогих ему людей, умение ставить их интересы выше собственных. Он построил свою взрослую жизнь, поставив в ее центр заботу об Элайасе, и исходил не из обязательств, а из чистейшей преданности. Когда требовалось убедить или припугнуть кого-то, за дело брался Дин. Он исполнял поручения по доброй воле. Если приходилось присматривать за другими, он проявлял абсолютную самоотверженность. Имоджен не сомневалась, что он охотно отдаст жизнь, защищая ее или отца. Она от души надеялась, что надобности в этом никогда не возникнет. Узнав, какие тяжкие испытания выпали на долю Дина в детстве, она не могла даже злиться из-за того, в кого он превратился. Правда, теперь еще лучше понимала, что изменить