Файер не стала присоединяться к матери и брату, сказав, что хотела бы немного размяться. Она знала, что Маккус вызовется сопровождать ее. Тэм мог бы и возразить, но он был слишком рассержен, чтобы заподозрить неладное.

– Никто не обвиняет тебя, – заверила она Маккуса. – Может, только Тэм, но он был в ужасном расположении духа уже тогда, когда прибыл к нам.

Они подошли к границе двора, превратившейся в разъезженную колею, которая вилась вдоль повалившегося забора. Как ни странно, здесь попадались одинокие цветы.

– Это касается семейной тайны, и, если Тэм узнает о предмете нашего разговора, он украсит тебя таким же шрамом, который я видела на твоей груди, – сказала Файер, вкладывая в свои слова искреннее желание оградить себя от лишних страданий.

– Твой брат, как мне показалось, настроен очень агрессивно. Он презирает меня, и я не могу понять, по какой причине, – заметил Маккус, недоумевая, как он мог вызвать антипатию у кого бы то ни было.

– Наверное, он знает о тебе неприглядную правду, – сказала она, пожимая плечами.

Файер не очень волновалась по поводу мрачного настроения своего брата, так как понимала, что в присутствии герцогини лорд Тэммес не решится на грубость.

– И какую же? – спросил Маккус немного охрипшим голосом. Чудесно. Ей все-таки удалось оскорбить его.

Она беспомощно развела руками.

– Ему известно, что ты мошенник и соблазнитель невинных девушек.

Файер говорила с такой прямолинейностью, что Маккусу ничего не оставалось, как только рассмеяться.

– Сокровище мое, как я уязвлен! – хватаясь за грудь, воскликнул он.

– Да-да, а еще ему известно, что ты лжец, – добавила она. – Но все равно тебе нечего бояться. Причина агрессивности Тэма в том, что он видит, с какой благосклонностью тебя воспринимает герцогиня. Если бы ты познакомился с ним при других обстоятельствах, вы могли бы стать лучшими друзьями.

Маккус бросил взгляд в сторону гостиницы и покачал головой.

– Не думаю.

– Нет, правда. Ума не приложу, как Тэм мог пропустить родственную душу? Он ведь тоже грешит любовью к женскому полу. Наверное, он боится, что его настигнет проклятие Солити.

– Я не верю в проклятия, – равнодушно возразил Маккус. Она поняла, что ее слова прозвучали для Маккуса, человека непосвященного, довольно странно, и решила объясниться.

– Я не знаю точно, откуда оно берет начало, но несколько поколений Карлайлов верят в него.

Маккус прервал ее и схватил за плечи.

– Файер, если ты не хочешь рассказать мне о том, почему я расстроил твою матушку вопросом о герцоге, то совсем необязательно кормить меня сказками.

Она резко оттолкнула его и отошла в сторону.

– Забудь о проклятии! – в отчаянии воскликнула она. Возможно, Маккус прав и не было никакого проклятия. Ведь ее отец, похоже, избежал уготованной ему печальной участи. Тэм же был просто очень избалованным и испорченным юношей, к которому ей не хотелось привязываться.

– А мой отец...

Маккус прервал ее. На его лице застыло выражение озабоченности.

– Файер, если тебя это так расстраивает... – Она покачала головой.

– Это не имеет ко мне никакого отношения. Как и Тэм, я всего лишь невольный свидетель печальных событий.

Маккус понимал, что поступает неблагоразумно, но не мог противиться желанию утешить ее. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе.

– Что же, любовь моя?

– Карлайлы и Денингзы связаны одной историей, – тщательно подбирая слова, сказала она. – Я не знаю, как начать. В общем, мой отец и леди Денингз когда-то были любовниками. – Она заметила выразительный взгляд Маккуса и поторопилась продолжить рассказ: – Я знаю, что ты хочешь возразить: дескать, у моего отца много любовниц. К тому же все в свете знают, как часто он их меняет, не обращая внимания на то, замужем они или нет. Моя мать настолько снисходительна к его слабости, что это вызывает у меня недоумение. Я бы так не смогла.

Она вспомнила лорда Стэндиша.

Маккус легко прикоснулся пальцами к ее подбородку, напоминая о своем присутствии, и спросил:

– Но в случае с леди Денингз все обернулось не так, как обычно?

Она кивнула, чувствуя себя совершенно разбитой.

– Папа влюбился в нее. Это произошло за несколько лет до моего рождения. Тэму было всего несколько месяцев, и моя мать еще не успела оправиться после тяжелых родов. Я не знаю всех подробностей, но ясно одно: леди Денингз сумела завоевать сердце моего отца.

– Я полагаю, о романе стало известно лорду Денингзу, и им пришлось прекратить отношения?

Файер прищурилась на ярком солнце. Как приятно было ощущать тепло ласковых лучей!

– Все оказалось намного сложнее. Отец хотел оставить герцогиню и сбежать с леди Денингз. Но ничего не получилось. Леди Денингз осталась со своим мужем. Может, побегу препятствовал лорд Денингз, а может, его жена поняла, что не имеет права разрушить две семьи.

Файер сделала глубокий вдох. Конечно, ей было бы любопытно узнать подробности давней истории, но эту тему не принято было обсуждать в кругу семьи.

– Спустя семь месяцев леди Денингз родила сына. Тебе его представят как лорда Джаретта.

Она многозначительно замолчала. Маккус быстро нашелся:

– Это ребенок твоего отца. Ничего себе!

Файер кивнула. Поделившись этой страшной тайной, она почувствовала неожиданное облегчение. Девушка не осознавала, какая тяжесть была у нее на сердце, пока она не рассказала о ней Маккусу.

– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему наш отец никогда не появляется у лорда Денингза. Я полагаю, что мои родители и Денингзы пришли к определенному соглашению. Лорд Денингз признал сына герцога своим законным наследником. Каждый год, сколько я себя помню, моя мать увозит нас на несколько дней к ним в поместье, где они устраивают праздники. Все проявляют радушие и любезность. И никто не вспоминает о прошлом.

Файер видела, что Маккус проникся симпатией к ее матери. Как ей показалось, он был возмущен тем, что она страдала по вине отца.

– Но зачем герцогине подвергать себя такому испытанию и встречаться с женщиной, которая едва не разбила ее семью?

– Ради отца. Она все еще любит его. Несмотря на странности этого брака, в их союзе царит гармония. Эти ежегодные визиты позволяют ей увидеть ребенка, которого герцог не мог бы признать своим ни при каких обстоятельствах. Я не удивилась бы, узнав, что по приезде домой она делится с ним своими впечатлениями, рассказывая о том, как изменился его сын.

– Мне кажется, что втягивать в это тебя и брата было жестоко.