О да, Брайд, ты точно спятила, решила она. Она совершенно утратила здравомыслие. Может быть, она даже мертва.

Прямо сейчас ей подошло бы любое объяснение.

Грейс Келли, или Брайани, как назвал ее демон, пристально разглядывала Брайд.

– Он обидел тебя, детка?

Брайд посмотрела на демона.

– Мне нужно описать «обиду»? Имеется в виду, что я совсем не хотела быть перенесенной сюда, где бы я сейчас ни находилась.

– Не Аластор! – рявкнула Брайани с акцентом, которого Брайд раньше не слышала. – Другой. Тот ублюдочный волк. Он обидел тебя?

Брайд снова была озадачена:

– Вы имеете в виду моего домашнего волка или моего бойфренда, который думает, что он – волк?

Брайани схватила ее руку и поднесла к своему лицу.

– Тот, кто пометил твою руку. Он изнасиловал тебя?

– Нет, – решительно ответила Брайд, вырвав руку из хватки женщины. – Он не делал ничего такого.

Брайани облегченно выдохнула и кивнула демону:

– Ты вовремя добрался до нее. Спасибо, Аластор.

Демон в ответ склонил голову:

– Дело сделано. – Он мгновенно исчез, оставив их наедине.

Брайани, казалось, нисколько не заинтересовалась странностью подобного действия.

Она протянула Брайд руку:

– Пойдем, детка. Я отведу тебя в Большой дом, где мы все сможем защитить тебя, пока ты носишь связывающую метку.

Первым ее побуждением было ринуться прочь, но Брайд вынудила себя принять руку женщины. Какого черта? Мозги она уже растеряла. И самое малое, что она могла, это посмотреть, куда приведет ее очередная серия этого психоза.

Будем надеяться, что место окажется более красивым и теплым, чем эта спартанская комната.

Мысль рассмешила ее.

– Вы когда-нибудь видели тот эпизод из «Баффи», когда Сара Мишель Геллар оказалась в промежуточном положении между психиатрической лечебницей и ее существованием в Саннидейле как Слэйера?

Брайани вздернула голову:

– Кто такая Баффи? Она тоже Ликос, или это другой вид Катагарии[31]?

Брайд слегка обиделась на то, что ее волшебный конвой не имел представления, кто такая Баффи.

– Не важно. Очевидно, это моя версия Саннидейла, и очень скоро я проснусь в своей обитой войлоком палате.

Они покинули комнату, и Брайани выпустила ее руку.

Брайд вышла из хижины следом за ней и обнаружила себя посреди того, что выглядело как зеленая долина, окруженная вокруг горами. Было красиво, хотя на ее вкус и холодновато.

Она понятия не имела, как здесь оказалась. Это – не Новый Орлеан, где она находилась пять минут назад.

Еще более странным было то, что все вокруг были одеты в древнюю одежду и говорили на языке, который она не понимала.

И каждый останавливался, чтобы поглазеть на них, когда они проходили мимо. Мгновенно установилась тишина. Как жутко. Эти женщины у самодельного колодца. И те, кто несли корзины и болтали. Даже дети, переставшие играть.

Но именно мужчины привлекли внимание Брайд, потому, что каждый из них останавливался и, обернувшись, так пристально рассматривал ее, как будто она была для них мишенью или добычей.

За исключением демона, каждый человек в этой деревне являлся, без преувеличения, восхитительным и ошеломляющим образчиком человеческой физиологии. Определенно, это или сон, или какая-то галлюцинация.

Даже в «Чиппендэйлз» никто не имел таких совершенных мускулов[32]. Не говоря уже о женщинах. Они являлись воплощением ответа на вопрос, почему Брайд отказалась от покупки модных журналов. Можно было подумать, что она свалилась в кроличью нору и попала к Голливудским статистам.

Следуя за Брайани, Брайд вошла в деревянное здание, которое напоминало постройки из низко-бюджетных фильмов о Короле Артуре. Сделанное из прутьев, обмазанных штукатуркой из глины и соломы, внутри строение было спартанским, за исключением пылающего очага в центре зала, окруженного длинными столами и деревянными скамьями. По глиняному полу было разбросано нечто похожее на высушенные сорняки и травы.

Как только она вошла, ее окружили очень красивые мужчины, некоторые из которых фактически обнюхали ее.

– Извините? – сказала она, отталкивая их. – Это – моя фантазия, и лучше вам этого не делать.

Высокий блондин дернул головой в движении, похожем на собачье. Он впился в Брайани острым взглядом:

– Зачем ты привела сюда катагарианскую шлюху?

Брайани оттащила Брайд от мужчины и встала между ними:

– Она не шлюха. Она – испуганная человеческая женщина, которая не понимает, что с ней случилось. Она думает, что сошла с ума.

Блондин захохотал:

– Мне кажется, нам надо отправить ее к ее мужчине тем же способом, которым катагарианцы отправили нам наших женщин. – Он шагнул к ним.

Брайани вытащила из-за спины меч и направила на него:

– Не заставляй меня убивать тебя, Арнульф. Я привела ее сюда, чтобы защитить.

– Тогда ты сделала ошибку.

Брайани ужаснулась:

– Мы – люди.

– Да, – согласился он, опасно улыбаясь Брайд. – И я ищу мести так же, как и ты, моя принцесса. Моя избранная лежит мертвая после того, как они надругались над нею. И я заявляю, что мы сделаем с их женщинами те же самые вещи, только ужаснее.

Когда мужчина вышел вперед, раздался вой.

Все замерли.

Брайд обернулась и увидела, как позади нее открывается дверь. Из нее вышел старик. У него были седые волосы и борода, которые напомнили ей старые клипы «ZZ Top». Рядом с ним стоял большой коричневый волк.

Половина лица мужчины была покрыта зловещей зеленой татуировкой, как у Брайани.

– Что здесь происходит?

– Мы просим моральной компенсации, – объяснил Арнульф. – Твоя дочь привела в нашу стаю катагарианскую женщину. Мы требуем ее.

Старик окинул Брайд оценивающим взглядом, потом посмотрел на Брайани.

– Я должна была, отец, – сказала Брайани, опуская меч. – Другого пути не было.