вами обоими, — говорит Эшли, скрывая свою неуверенность за дрожащей улыбкой.

Я замечаю, что на безымянном пальце у нее кольцо.

— Поздравляю! — говорит кто-то, подходя к нашей маленькой группе и хлопая Джона по спине. Эшли выглядит благодарной за то, что ее прервали, и они втроем покидают нас, не говоря больше ни слова.

Я веду Минку по проходу к одному из рядов в центре. Обычно друзья и родственники жениха сидят по одну сторону прохода, а семья жены — по другую, но здесь рассадка свободная, поскольку Люси — приемный ребенок и у нее очень мало друзей, за исключением какой-то девчонки по имени Эйми. Говоря об Эйми, подружке невесты Люси, я мысленно отмечаю, что должен держаться от нее подальше. Я слышал о ней только плохое.

Что она забавная. Уморительная. Буйная.

Энергичная.

— Ты опять ворчишь, — замечает Минка, когда мы опускаемся на одну из скамей впереди.

— Нет, не ворчу.

Она пристально смотрит на тонкую линию моего рта.

— Ладно, — признаю я, — может, я немного ворчу. Я не люблю свадьбы.

— Почему?

— Вообще-то, мне не нравятся свадьбы Романо. Слишком много счастливых людей, которых всю жизнь учили ненавидеть кого-то с моей фамилией.

— И они так делают?

— Что?

— Они ненавидят тебя из-за твоей фамилии?

— Д… — Я прервал себя и серьезно задумался. — Нет. Не ненавидят.

Если подумать, они действительно избегают меня и отводят глаза, но это не потому, что я Андретти. А потому, что я — киллер. Такую же реакцию я видел у Ашера, и я подозреваю, что, как и Ашер, я буду получать эти взгляды еще долго после того, как уйду с этой должности.

Я поражен осознанием этого, но теперь, когда я это понял, мне не нужно много времени, чтобы понять, почему уже много лет ко мне относятся как к изгою благодаря моей фамилии — Винсент Романо.

Как киллер, я с самого начала работал под его руководством в качестве главы отдела по обеспечению правопорядка, и он всегда быстро наказывал тех, кто плохо со мной обращался и приводил их в порядок словами уважаемого человека. А в тех редких случаях, когда это не срабатывало, заставлял их подчиниться.

Я смотрю по диагонали через проход на Винсента Романо, желая изучить его после этого откровения. Но при виде его я хмурюсь. Что-то в нем сегодня не так. Он выглядит немного потрепанным, немного менее собранным.

В обычных обстоятельствах это бы насторожило… но это не обычные обстоятельства. Это свадьба Ашера, что делает ее еще более тревожной, ведь все мы знаем, что Винсент готов отдать жизнь, чтобы сделать этот день идеальным для человека, которого он считает своим сыном.

Один взгляд на Ашера, стоящего перед боссом Романо, который был рукоположен для завершения церемонии, и я могу сказать, что Ашер тоже это видит, потому что он постоянно смотрит на Винсента, когда должен очистить свой разум и сосредоточиться на Люси и этой свадьбе.

Я встречаюсь взглядом с Ашером, и он вопросительно поднимает бровь в сторону Винсента. Я пожимаю плечами, надеясь, что это выражает мое замешательство. Ашер кивает, его хмурый взгляд становится еще глубже, но тут же рассеивается, когда начинает играть свадебная музыка и цветочница, одна из племянниц Винсента, младшая сестра Бастиано, начинает медленно идти к алтарю и разбрасывать лепестки цветов или что-то в этом роде.

Я не обращаю внимания на процессию женщин и мужчин, идущих к алтарю, радуясь, что Ашер не стал просить меня быть одним из его свидетелей, потому что мы оба знаем, что я буду ненавидеть это и делать дерьмовую работу по планированию всего, кроме мальчишника.

Рядом с Минкой один из небезызвестных рукастых капо пытается незаметно придвинуться к ней поближе. Я бросаю на него такой суровый взгляд, что он быстро решает эту проблему.

Минка выглядит ошеломленной моей реакцией, но затем в ее чертах появляется веселье и решимость.

— Для того, кто так быстро сбежал пару ночей назад, ты точно собственник. — Ее тон приобретает дразнящий оттенок, но я подозреваю, что она говорит серьезно: — Знаешь, было бы здорово, если бы ты смог покончить с этой своей влюбленностью в меня.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не нахмуриться.

— Я не влюблен.

— Тогда как ты это назовешь? — спрашивает она, жестом указывая на нашу близость и на то, как я наклонил свое тело, чтобы отгородиться от других нежелательных засранцев.

Я вздыхаю с покорностью, отстраняясь от нее, и даже не задумываюсь, почему она говорит половину того, что говорит. Она не жаловалась, когда я наблюдал за тем, как она кончает у меня на глазах.

— Разве ты не должна злиться на меня? — спрашиваю я.

Ее глаза слегка расширяются, как будто она только что вспомнила, что я ей не нравлюсь, и она возвращает свое внимание к свадьбе. Эйми, подружка невесты Люси, и шафер Ашера, знакомый ему с детства, наконец-то дошли до конца прохода, и все обратили внимание на вход, где сейчас стоит Люси.

Где-то в течение последних десяти минут Винсент вышел из зала сбоку и направился к выходу, где сейчас сопровождает Люси к алтарю. Когда она проходит мимо первого ряда, Люси улыбается одной из пожилых дам, сидящих на скамье, в которой я узнаю бывшую социальную работницу Люси одного из поисковых запросов, которые я проводил, когда, наконец, узнал настоящее имя Люси.

Когда я возвращаю взгляд на Ашера, то вижу, что в его глазах что-то промелькнуло. Может, нервы? Сомневаюсь. Но ведь он собирается навечно привязаться к странной Люси. И это именно то, что происходит.

На. Всю. Блядь. Вечность.

В конце концов, Ашер не делает ничего наполовину.

Я знаю это, потому что, когда он предложил мне убежище на территории Романо после того, как я спас ему жизнь, он устроил меня в особняк за сорок миллионов долларов, на высокооплачиваемую работу и, в конце концов, дал двух охранников из Black Security. И как только я подумал, что на этом сюрпризы закончились, он снова застал меня врасплох, подружившись со мной.

И пока Люси и Ашер обмениваются клятвами и дают друг другу искренние обещания быть вечными, я обнаруживаю, что отбросил свое презрение к браку и задаюсь вопросом, каково это — найти кого-то, с кем я хотел бы провести вечность. Или, если говорить совсем как подросток, с какой женщиной я хотел бы встречаться для начала.

Кто бы она ни была, она должна быть способна мириться с моими наклонностями засранца. Она должна быть свирепой и способной на адскую подлость. Милые девочки