Понимая, что этот зверь долго ждать не будет, посмотрела на него и попросила:

— Можно… свет включить? Пожалуйста.

— Нет!

— Ему очень страшно… Боится. Мы будем сидеть тихо… Обещаю. Пожалуйста. И еще… можно в туалет сходить, и ему и мне? Мы ведь живые, — осознавая, что срываюсь, не чувствуя грани, думая только о сыне, очень тихо добавила: — И мы больше не помешаем.

Он отвернулся, задумчиво сканируя стены, оформленные декоративной штукатуркой, а потом недовольно сказал свое слово.

— Хорошо. Чтобы тут вонь не устроили.

Сказав, мужчина открыл дверь в туалете, где находился все это время мой сынок, и включил свет. Поднялась вместе с Сережей, потому как он вцепился в меня мертвой хваткой, переживая, что я уйду, и вновь заплакал. Нежно успокаивала, надеясь, что похититель не будет злиться. Сам ребенка довел до такого состояния.

— Ну все маленький, мама теперь с тобой. Все будет хорошо. Только не плач. Пожалуйста.

За несколько минут мы управились и как только вышла, услышала:

— Заходите в кладовку, и чтобы ни звука!

Вошла в узкое, маленькое помещение и с надеждой посмотрела на жестокого мужчину. Боялась просить, но выхода не было, Сережа начал сильнее дрожать, как только вошли сюда. Сглотнула слюну в пересохшем горле и попросила:

— Пожалуйста, оставьте свет.

Он сверлил меня ненавистным взглядом, шаря по телу, а потом задумался и выдал:

— Хорошо, но если услышу, что он опять орет, его тут оставлю, а тебя поимею за то, что не сдержала слово. Поняла?

Даже перестала дышать и только кивнула, но, зная, что сын заплачет, если воды не будет, осмелилась на просьбу:

— Чтобы не плакал, можно воды?

Мужик только скривился, отчего стал страшнее, и закрыл дверь. Я продолжала стоять, готовая разрыдаться, не зная как быть. Столько времени без воды он не сможет.

Дверь резко распахнулась, и похититель швырнул в угол минеральную воду. Послышался звук ключа в замочной скважине, а потом загорелся свет. Не передать, как была счастлива. Я села на ледяные плиты и, обняв своего мальчика, не прекращая целовать, нежно прошептала:

— Ну все, мой хороший, мы со светом и вместе. Нужно только потерпеть.

— Папа, приедет? — с такой огромной надеждой спросил он, все прижимаясь ко мне, боясь потерять меня, если отодвинется.

— Обязательно. Папа непременно за нами приедет. Он у нас самый лучший и не оставит нас.

Дальше только успокаивала, переживая, что его дрожь не проходит. Смотрела на беззащитного малыша, который столько ужаса увидел за два дня и слезы текли по щекам. Хотелось закрыть глаза и открыть, а ничего не было. Но так не бывает…

Сколько сидели, не знаю, а потом когда уже стала засыпать, услышала грохот и грубые слова:

— Выходите. Сейчас идем в машину. Скоро твой муженек привез лавэ и тогда будет обмен.

Поднялась с ребенком на руках, чувствуя, как затекли ноги. Посмотрела на мужчину и, отмечая хищный ядовитый блеск в его глазах, уточнила:

— Но нам не жить, да?

Он только усмехнулся и буркнул:

— А ты как думаешь?

В его голосе чувствовалась фальшь и я понимала, что мы идем на смерть. Было страшно, что ноги не шли, но я двигалась, крепко придерживая руками маленького сына, вцепившегося в меня. Сделав несколько шагов, попробовала уговорить его, нас отпустить:

— Мы никому ничего не скажем, только дайте нам шанс.

Он жутко засмеялся и проговорил:

— Скажу честно, такие пожелания вынуждают убить вас раньше времени. Так что на выход, а потом к лифту и на улицу

Мы были раздеты без верхней одежды. Я в шерстяной кофте на замке, сынок в водолазке и комбинезоне, что радовало. Переживая, что он замерзнет без куртки, выдохнула:

— А можно что-то накинуть?

— Нет! Вперед. Шаг влево, шаг вправо — и твой сын умрет первым. Буду резать его по частям, чтобы ты знала, как меня бесить.

Слова заставили еще больше переживать, опасаясь, что так и будет. Посмотрела по сторонам и пошла вперед, не зная, что придумать. Коридор был богато расставлен дорогой мебелью, значит, тут живут небедные люди. Может, по пути нам кто-то встретиться из тех, кто живет в этих квартирах, и вызовет полицию? Но до лифта никого не встретили. Я сильнее прижала сына к груди и вошла в кабину. Как поехали, поставила его на пол, и быстро сняла свою кофту, оставшись в тонкой водолазке. Мужчина приготовился ударить, отчего вся сжалась, но, понимая, что я хочу снять кофту для ребенка, принялся смотреть на мое тело.

— Жаль, что у меня дела были вчера, а то бы я нашел тебе применение, — с сожалением протянул он, и провел рукой по плечу.

— Не трогай маму! — воскликнул сын, и я тут же схватила его на руки, опасаясь, что этот зверь ударит ребенка.

— Щенок! — процедил похититель и отвернулся. Посмотрел на табло, свидетельствующее, что через этаж будем на первом этаже, и заявил: — Прямо и налево к машине. Сделаешь неверное движение, и сыну — крышка.

Я только кивала, а сама понимала, что это единственный шанс уйти отсюда. Он нас в любом случае убьет. Ничего не сделаешь, если сейчас не сбежать. Хотя бы попробовать. Нельзя сдаваться.

В коридоре было прохладно, но когда вышли на улицу, нас мгновенно окутал ледяной мороз. Малыш заплакал и мужчина, стоявший у машины вдалеке от нас повернулся. Лицо показалось знакомым, только не помнила, где видела.

— Заткни своего щенка, а то я сам… навсегда, — прорычал похититель, дергая меня за плечо, толкая вперед. Старалась не паниковать. Задумалась и, вспоминала, где видела лицо незнакомца. На фотографии у мужа. Да, точно видела!

«Неужели они тут?! Или у меня уже галлюцинации?»

Мы шли к машине, а я все думала, леденея от холода. Проходя мимо большой машины, мужчина вдруг резко развернулся и тут же послышался выстрел. Не теряя времени, я опустила сына на землю и прокричала:

— Прячься под машину!

Сынок секунду смотрел на меня, а потом закричал, а я почувствовала, как сильная рука схватила меня за голову, выдергивая волосы.

— Прячься! Прячься, — кричала, что есть силы, чувствуя невыносимую боль.

Сережа полез под машину, а я стала вырываться.

— Ах ты сука! — процедил он, прекращая мои дерганья, вцепившись так, что не могла уйти. Только стояла, заслоняя грудью этого подонка.

— Ну, что Картунов?! Где ты? Давай стреляй! — выдал он, доставая пистолет, перекрывая локтем мне горло, что не могла дышать. — Давай выходи! Я понял, что нашел меня. Только ты учти, бабу ты свою мертвую только получишь.

— Так ты, Борзый, повернись, раз говоришь со мной, — раздался голос Дмитрия, и мужчина дернулся в противоположную сторону, оглядываясь по сторонам: