– А почему тогда в Москве звучала цифра сорок семь процентов потерь в танках?

– У танков кончился моторесурс, больше половины танков были восстановленные, а не новые, – ответил Влад. – Боевых потерь – двадцать один процент.

– У вас, Александр Васильевич, только под Козаржем сгорело три полных танковых батальона, – напомнил Говоров.

– Двадцать танков мы восстановили, – пробурчал Гарнов, уже пожалевший о том, что задал лишние вопросы. Говоров был командующим армией довольно долго и был полностью в курсе событий. Александр Гарнов, поняв, что стал командующим армией лишь из-за стечения обстоятельств и каких-то подковерных игр в Ставке, и, чтобы отвлечь всех от своей персоны, сменил тему:

– У меня в разведэскадрилье не было корректировщиков, а в первом корпусе их шесть.

– И у нас нет! – поддержали его командующие. – И что делать?

– Можно использовать Ил-вторые, двухместные, или попросить товарища Пятыхина заказать А-29В в необходимом количестве. А корректировщиков мы сами готовили, требуется только пройти медкомиссию, выполнить прыжки с парашютом и попрактиковаться.

Все переключились на командующего 14-й воздушной, и тому пришлось пообещать приложить все усилия, чтобы «Гудзоны» были во всех армиях. Хотя было бы проще, если бы в самой воздушной армии существовал разведывательный полк. У нее была только разведэскадрилья, которая вела разведку целей для самой воздушной армии, и не было машин, оснащенных приборами для корректировки артогня. Иван Гаврилович записал все в блокнот и обещал заглянуть в первый гвардейский.

Нагрузка на Владислава возросла неимоверно. На аресских полигонах у него существовал учебный полк. Для корпуса этого хватало, а вот для фронта требуется несколько учебок. Сидельников подбросил технику, а командиров и младший командный состав пришлось выделять корпусу. Вместо отдыха очень много работали над созданием инженерно-саперных рот и батальонов в других армиях. На них ложилась максимальная нагрузка при прорыве обороны противника. Каждый боец должен быстро и безошибочно подбирать необходимое средство для уничтожения противотанкового или противопехотного препятствия. Уметь готовить и применять различные подрывные заряды, быстро и безопасно использовать их, и все в полной темноте.

Пехоту и артиллерию гоняли за огневым валом, тренируя и психологически подготавливая бойцов. Это страшно: идти туда, где сплошной стеной стоят разрывы, из которых вылетают многочисленные осколки. На глаз определять дистанцию, на которой еще безопасно идти, чувствовать перенос огня и продолжать движение. Приходилось и самому генералу показывать личный пример.

Дома в Осовце Влад появлялся периодически, уставший, грязный, в очередной раз проверив какое-то подразделение или соединение. Зима запаздывала. Первый снег выпал и тут же растаял, добавив грязи на дорогах и в полях. На участке фронта небольшое затишье, которое каждая из сторон использовала по-своему.

Еще летом пали Бирма и Таиланд, японцы удачно высадились в Новой Гвинее. Африканский корпус взял Каир, бои на берегах Суэцкого канала. Удар по Пёрл-Харбору японцы нанесли не в декабре, а в мае. Америка вступила в войну с Японией, сразу потеряв Филиппины, атолл Мидуэй и целый ряд небольших атоллов в океане. Японцы высадились на Гавайях. Сталин переписывался с Рузвельтом и Черчиллем, но речь об открытии второго фронта не шла. Англия проигрывала войну, как на море, так и на суше. Было заметно, что у нее уже недостаточно сил, ресурсов и боевого духа. Германия не объявила войну Америке и не топила их корабли. Гитлер, ведя упорную войну на истощение с Советским Союзом, не стал рисковать и привлекать на сторону своих противников еще одну мощную страну. Но по сведениям нашей разведки, активно строит подводные лодки в расчете довести морскую блокаду Англии до абсолюта. Строится большое количество дальних бомбардировщиков, появились и тяжелые истребители сопровождения. Готовится вторая битва за Британию, прерванная в сороковом году в связи с подготовкой вторжения в СССР. Через различные страны засылаются предложения Сталину о заключении перемирия и разделе Европы между СССР и Германией. Но «дядюшка Джо» уже почувствовал силу, и его не остановить.

Семнадцатого декабря 1942 года Северо-Западный, 1-й, 2-й Прибалтийские и Западный фронт начали наступление в районе Восточной Пруссии и Мазурии. Фронт общей протяженностью в пятьсот двадцать километров пришел в движение. Наиболее удачно действовал Западный фронт под командованием Штерна, который прорвал за четыре дня оборону 6-й армии Паулюса на всю глубину и двинулся в направлении Бромберга, выбивая немцев из междуречья Немана и Вислы. Немцы называли эту область Западной Пруссией.

Город Бромберг был печально известен «Кровавым воскресеньем», произошедшим в тридцать девятом году. Там польскими жителями, при поддержке жандармов и солдат почти разбитой польской армии, был устроен погром, в котором погибло шестьдесят две тысячи фольксдойче – польских граждан немецкого происхождения.

«Просто у поляков «сдали нервы», и они выместили свою бессильную злобу на немцах – жителях города», – заявил директор Института истории быдгощской Академии Влодзимеж Ястшембский.

Как и предполагал Влад, наступление на том участке, где летом потрепали немцев, и где они сами сняли часть инженерных сооружений для наступления, оказалось более успешным. Здесь же, в Восточной Пруссии, приходилось проламываться через их систему укреплений, нести потери, наносить мощнейшие артиллерийские удары, снося все на своем пути и лишь после этого пуская вперед танки и пехоту. Появление в частях и соединениях тяжелых, но высокоманевренных ИСов, ИС-2 и ИСУ-152 позволяло прямой наводкой громить тяжелые стандартные доты и капониры. Фронт медленно, но верно продвигался вперед. Скорость – примерно два-три километра в сутки. Корпус располагался у Гольдапа и еще не был задействован в наступлении.

Говоров таскал Преображенского с собой, заодно и проверяя, как тот справился с порученной ему работой. Иногда подключал к операциям развед-корректировочную эскадрилью 1-го корпуса. В этом случае управление огнем переходило в руки Владислава. Быть на вторых ролях было немного обидно, но Владислав довольно быстро понял, что Говоров таким образом заметно повысил его в должности, фактически сделав своим первым заместителем. Но в открытую об этом не говорилось. Говоров не был настроен ввязываться в «битву гигантов». Он действовал осмотрительно, в свою пользу. Не забывая при этом пользу для всего фронта.

По картине боев стало заметно, что необходимо переместить направление главного удара в направлении Бартенштейна, где наблюдался разрыв между 4-й и 5-й армиями немцев. Пятая армия наступала летом на Кольно, а ее пополнение было сорвано нашим наступлением на Эбельроде. В результате образовался небольшой разрыв, где, кроме фольксштурма, никого не было. Сил и средств у фронта хватало с избытком, поэтому, даже не докладываясь в Ставку, чуть усилили давление в том направлении, и, проломив оборону между Норденбургом и Дренгфуртом, войска 4-й ударной армии генерала Курасова пошли вперед. Об успехе доложили в Ставку. Оттуда немедленно прилетел Жуков. Сухо поздоровался со всеми, руки Владиславу не подал. Выслушал Говорова, посмотрел на карту. Чуть в стороне пути наступления – город Гердауэн, крупный железнодорожный пункт. Из укреплений в нем старинный замок, превращенный немцами в форт. До него войскам Курасова еще восемнадцать километров. Жуков повернулся к Владу: