Белый дом. Мортон знал о подготавливаемой ЦРУ операции, поскольку ему, как помощнику государственного секретаря по связи с конгрессом, пришлось информировать некоторых наиболее видных сенаторов о ее подлинном характере.

«Вам целесообразно присутствовать на совещании, — сказал Мортону Даллес. — Если дела наши пойдут плохо, вам придется давать в конгрессе кое-какие объяснения».

Как потом рассказывал Мортон, на этом совещании за завтраком у Эйзенхауэра присутствовали, кроме президента, братья Даллес, представители Комитета начальников штабов и другие лица. По его словам, Эйзенхауэр спрашивал всех присутствующих: «Вы уверены, что операция закончится успешно?» Получив положительные ответы, Эйзенхауэр сказал: «Я готов принять любые меры, чтобы добиться успеха. Если мы потерпим неудачу, престижу Соединенных Штатов будет нанесен удар».

Однако участники совещания сходятся в том, что ни на одном этапе планирования вторжения Эйзенхауэр никогда не обсуждал отправку вооруженных сил Соединенных Штатов в случае провала операции ЦРУ.

18 июня «армия освобождения» Кастильо-Армаса перешла гондурасскую границу и вступила в Гватемалу. Полковник двигался впереди своих людей по дороге на Эскипулас в старом автофургоне. Перед рассветом самолеты Р-47 подвергли бомбардировке главный порт Гватемалы на Тихоокеанском побережье — Сан-Хосе.

Правительство Гватемалы объявило, что вторжение в страну началось. Представитель Государственного департамента сообщил в Вашингтоне, что правительство поддерживает связь с Перифуа. В заявлении говорилось далее: «По имеющимся в Государственном департаменте сведениям… происходит не что иное, как восстание гватемальцев против правительства».

Для освещения хода военных действий в Гватемале и Гондурасе собрались представители прессы всего мира, однако писать им было не о чем, никакой войны не было и в помине. Во главе своей «армии освобождения» Кастильо-Армас углубился на территорию Гватемалы на десять километров и остановился в Эскипуласе, где находится главная святыня страны — церковь Черного Христа. Стратегия Кастильо-Армаса заключалась в том, чтобы дождаться здесь падения правительства Арбенса, а затем победоносно войти в столицу.

После того как выяснилось, что «армия освобождения» застряла сразу же после вступления в Гватемалу, Сомоса (кличка Тачо) пригласил в президентский дворец Идигораса, чтобы обсудить за завтраком создавшееся положение. Тачо представил Идигораса полковнику Резерфорду, пояснив, что полковник только что вернулся из Кореи.

Тачо стоял перед картой, на которой флажки показывали расположение подразделений Кастильо-Армаса. На четырех флажках были изображены самолеты. Президент Никарагуа выразил крайнее недовольство медленным продвижением «армии освобождения».

Из самолетов, отмеченных на карте Сомосы, наиболее активно действовал самолет, пилотируемый Делермом. В первый день вторжения он сбросил листовки над городом Гватемала, а во время последующих рейдов бомбил и обстреливал из пулеметов некоторые объекты столицы. Но затем самолетам ЦРУ не повезло. Один из них был поврежден, а другой потерпел аварию. 20 июня гватемальское правительство заявило в ООН, что два американских летчика бомбили гватемальский город Кобан, а затем совершили вынужденную посадку в Тапачуле (в Мексике).

В тот же самый день, когда представитель Гватемалы в ООН обвинил американских летчиков в бомбардировке гватемальского города, представитель США в этой организации Генри Кэбот Лодж категорически отрицал, что вторжение в Гватемалу инспирировано его правительством. «Сложившаяся обстановка не есть агрессия, — заявил он, — а представляет собой восстание гватемальцев против гватемальцев».

Примерно в то же время Аллен Даллес предложил немедленно отправить в Гватемалу дополнительные самолеты. В связи с этим и было созвано совещание Эйзенхауэра, Аллена Даллеса и Генри Голланда, выступившего (правда, безрезультатно) с возражениями правового порядка.

В упоминавшейся уже речи Эйзенхауэр не сказал, что военно-воздушные силы США должны были продать самолеты правительству Никарагуа и тем самым завуалировать участие Соединенных Штатов в гватемальском инциденте, о чем уже поговаривали в ООН. В качестве финансовой гарантии этой сделки правительство Никарагуа должно было внести наличными 150 тысяч долларов. После любопытных финансовых манипуляций посол Никарагуа в Вашингтоне Гильермо Севилья-Сакаса ухитрился внести деньги, что позволило без промедления отправить в Никарагуа новые самолеты. В конечном счете деньги выплатило само ЦРУ. Машины прилетали в Никарагуа без вооружения и были здесь соответствующим образом вооружены.

Любопытная деталь: заместителю начальника ЦРУ генералу Кейбеллу стало известно, что у одного из отправленных в Никарагуа самолетов недостает колеса шасси, что, естественно, обрекало машину на бездействие. ВВС США пришлось срочно доставлять колесо, после чего «Тандерболт» получил возможность участвовать во вторжении.

24 июня, через два дня после секретного совещания в Белом доме, самолет Р-47 совершил налет на город Гватемала, обстрелял с бреющего полета склады бензина и вывел из строя радиостанцию. Между тем с фронта от командиров правительственных частей поступали донесения о значительном численном превосходстве сил вторжения, что совсем не соответствовало действительности. Эти донесения регулярно прочитывались работниками Центрального разведывательного управления. Таким образом, ЦРУ было в курсе всей информации, получаемой правительством с фронта. Секретные радиооператоры ЦРУ включались в военную радиосвязь и на волнах военных радиостанций передавали дезинформационные сообщения, еще более усложнявшие обстановку.

25 июня самолет Р-47 вновь совершил налет на город Гватемала. 27 июня, после длительного маневрирования Перифуа, Арбенс подал в отставку. В течение этого дня американский посол встретился в президентском дворце с министром иностранных дел Ториэльо, затем совещался с главнокомандующим гватемальскими вооруженными силами полковником Карлосом Энрике Диасом и с группой влиятельных офицеров. Вечером Арбенс объявил по радио о своей отставке. Главой пришедшей к власти хунты стал полковник Диас, тут же совершивший тактическую ошибку.

Диас выступил по радио и заявил: «Борьба против вторгшихся в Гватемалу наемников не прекращается. Полковник Арбенс выполнил свой долг. Я буду продолжать борьбу».

Это было сказано неосторожно, хотя Диасом руководили благие побуждения — драться с теми, кто вторгся в его страну.

Перифуа сразу же понял, что надвигается несчастье. Какой будет замечательный спектакль, если хунта, получившая молчаливое одобрение американского посла, развернет военные действия против сформированной ЦРУ «армии освобождения»! Что скажут Генри Голланд и Фрэнк Уиснер?

Перифуа надел комбинезон, прицепил к поясу револьвер и начал «операцию» по свержению Диаса. Даже работники ЦРУ, тоже жаждавшие избавиться от Диаса, понимали, что деятельность Перифуа становится слишком уж заметной.

На следующий день Джерри Делерм подверг город Гватемала ожесточенной бомбардировке. Он взорвал радиостанцию и сбросил две бомбы в центр форта Матаморое — основного военного объекта города Гватемала.

Это подействовало. Полковник Эльфего Монсон с помощью двух других полковников изгнал Диаса, президента на один день, и стал главой новой, менее воинственной и более приемлемой для Перифуа хунты. Война закончилась. Однако и представители ЦРУ, и чиновники Государственного департамента все же опасались, что она вновь может вспыхнуть в любой момент. В Сальвадоре предстояли мирные переговоры между Монсоном и Кастильо-Армасом, и Государственный департамент дал Перифуа полную свободу действий для примирения хунты с человеком из ЦРУ, то