— Это подло! И когда ты собирался сказать, что всё это ложь?!

— Я не стал бы говорить…

— Да, естественно! Ты бы просто исчез, когда поставил галочку возле моего имени!

Артур с шумом ударяет здоровой рукой по столу.

— Чёрт! Да, по началу это и было так! Идеальный план… Почему бы не обыграть всё именно так? Но потом всё изменилось… Я правда влюблён в тебя. Ты стала мне очень дорога, Люба… Я бы сделал вас счастливыми! Вы бы ни в чём больше не нуждались!

— Отыгрываешь до последнего?! Можешь не стараться! Не смей приближаться ни ко мне, ни к моей дочери, либо я заявлю на тебя за преследование Миланы!

— Люба, послушай…

— Я и так слишком долго тебя слушала! Всё, хватит! — с этими словами разворачиваюсь и снова иду в отдел кадров.

Девчонки сообщают, что у них случились технические неполадки и документы будут готовы только вечером.

Выходя на улицу, чувствую горечь и обиду, что всё так сложилось. Мне так нравилась эта работа… Так нравилось начинать свой день здесь, держа всё под контролем… Чувствую пощипывание в глазах и встряхиваю головой. Это не первая трудность в моей жизни. Я справлюсь.

За мной выходит Боря и окликает. Оборачиваюсь.

— Только не говори, что уходишь! — произносит он, хмурясь.

— Тогда промолчу, — отвечаю, пожав плечами.

Боря подходит ближе.

— По секрету: Марианна скоро отсудит все свои рестораны, — шёпотом сообщает он. — Нашла хорошего адвоката и всё будет чики-пуки!

— В смысле? — до меня не сразу доходит информация, — и вы всё еще спите вместе? — добавляю удивлённо.

Боря довольно кивает.

— Ну всё это, — он показывает рукой на ресторан, — открыто на её деньги, когда они с Артурчиком ещё были в браке.

Стою, открыв рот. Очередная ложь о великом и могучем Артуре, добившегося всего самостоятельно, вскрылась. Какая же я идиотка.

— Тогда для меня сюда дорога точно закрыта, даже в лице гостя… — говорю, вспоминая наши с Марианной отношения.

Боря отрицательно мотает головой.

— Зря ты так! Она сказала, что лучшего администратора не встречала!

— Но…

— Это всё сука-ревность, — улыбаясь, отвечает Артур. — А теперь у неё есть я и до этого говнюка ей больше дела нет.

Раздав всем в баре за отсутствие мозгов, начинаю расспрашивать, что здесь делала Люба.

— Она сначала вас искала, Мурад Аскарович, а потом села бои смотреть. Как раз вышел это урод недоделанный…

— Рот закрой! Это вы тут уроды тупые! Взрослые мужики, которые не в состоянии отличить ложь от правды!

Опускают свои избитые лица в пол.

— Дальше!

— А потом Гвоздя начали месить. Он даже не сразу лёг, а тоже смог пару раз тому в челюсть зарядить. Потом удача от него отвернулась и стал грушей. Люба ваша соскочила и чуть ли не на ринг кинулась. Мы её удержать пытались, но она, как дикая, почти закрыла Гвоздя собой. Тот уже, к тому же, отключился. Мы её трогать не стали, так как она ваша…

— Дальше!

— Толпа возмущённо орала, но мы надеялись, что бои будут продолжаться, но Люба начала вызывать скорую и наши постоянные начали линять, чтобы не палиться. Мы пытались её вразумить, но она сказала, что всех порешает, если к Гвоздю хоть пальцем прикоснёмся.

Хмыкаю, узнавая свою девочку. Моя воительница. Думаю о неё с теплотой, запоздало вспоминая, что между нами всё кончено.

На следующий день сразу еду в больницу к Гвоздю. Воробей докладывал, что тот ещё вечером пришёл в себя. Врачи сказали жить будет и через пару недель пойдёт на поправку. Камикадзе малолетний.

— Очнулся? Рембо херов, — приветствую его, заходя в палату.

Гвоздь морщится, пытаясь пошевелится.

— Можешь не стараться. Сломаны рёбра.

Умалчиваю, что помимо рёбер там полный набор. Нос, сотрясение и правая кисть. Он кивает, снова падая на подушки.

— Простите меня, Мурад Аскарович… Я думал, что выстою…

— Потом поговорим, когда не будешь вызывать жалость, — отвечаю нехотя.

— Только не говорите, что мне больше нельзя приходить в бар…

— Ну в таком виде уж точно!

Тот снова пытается соскочить, но морщится от боли.

— Не выгоняйте… — просит он.

— Ты обманул моих людей. Фигурял моим именем себе в угоду. Думаешь, мне нужны такие бойцы? — спрашиваю, стараясь держать себя в руках.

Добавил бы ему пару переломов, но делаю скидку за возраст. Гвоздь молчит, закусывая губу. Того гляди начнёт рыдать. Спустя пару секунд собирается и не даёт слезам скатиться из глаз.

— Ваша поддержка мне очень дорога. Как я могу искупить вину? — спрашивает серьёзно.

Не зря болтался с ним столько времени. Хоть какие-то здравые предложения.

— Будешь полгода драить весь бар, а дальше посмотрим.

Гвоздь кивает.

— Кстати, с парнями тебе придётся разбираться самому. Из-за тебя у них теперь разукрашены лица, у кого-то даже сломан нос, чему они не очень рады. Надеюсь, ты понимаешь, на кого они злятся. Но пора научится отвечать за свои поступки.

Гвоздь кивает, понимая, что выход из больницы и возвращение в бар будут несладкими.

Выйдя на улицу, достаю сигарету. Говоря по правде, этот поступок Гвоздя напомнил меня. Увидел в нём своё отражение из далёкого прошлого. Я тоже был таким безрассудным, неугомонным и хотел всего и сразу.

Иду к своей машине, как звонит телефон. Лысый.

— Она ушла, босс. Люба уволилась, — сообщает он.

— Ясно. Ты Марианну свёл с тем юристом?

— Да. Уже завтра Артурчику придёт повестка в суд и начнётся веселье, — радостно сообщает он.

— Потерпишь ещё эту мадаму? — спрашиваю, ухмыляясь.

Лысый замолкает на секунду.

— Мне хорошо с Марианной… — отвечает, кашлянув.

Смеюсь.

— Я, получается, сводник! Наслаждайся! — отвечаю, положив трубку.

Мыслями возвращаюсь к Любе. Думает ли обо мне или уже вычеркнула? Может для неё это легче лёгкого? Или, возможно, мне суждено быть одному, и я не создан для отношений?

Хотя, кого обманываю. Ясен красен, что всё ещё надеюсь на наше воссоединение, если до сих пор не проломил голову ресторатору за Кая. Прошлый я точно забил бы его до смерти. Да, улик никаких нет, но лишним бы это точно не было. Его смерть же точно поставит жирную точку между нами. Люба слишком нежна, чтобы понять меня, мою страсть к боям и выплёскиванию злости.