запале снова рявкнул тот, но потом осекся. Осторожно посмотрев на меня, он сглотнул и поправил воротник мундира. — Так она же того…

— Очень еще даже сего! — разозлилась я. — Совсем уже страх потеряли!

— Примите мои извинения, — тут же вытянулся по струнке капитан. — Чем могу служить, леди Астайн?

— Где лорд Астайн?

— Он велел не беспоко… — начал он, но увидев мои прищуренные глаза и недобро сжатые кулаки, осекся.

— Ничего страшного, против моей компании он возражать не будет, — процедила я. — Так, где он?

Насчет этого я была, конечно, не уверена, но им знать не обязательно.

— В подвале, леди Астайн. Изволите взять провожатого?

Ну вот, я так и знала. Не то, чтобы я очень хотела туда идти, но как там говорят? Муж и жена одна сатана? И вот за что мне это?

В подвале – ожидаемо – было неуютно. Промозглый воздух, сырость и холод. Но хотя бы, пауков всяких и тараканов не было – и на том спасибо.

Мы очень долго спускались, миновали, как минимум, пролета два и оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого были решетки, а в них сидели женщины. Я сглотнула и отпустила провожатого, который явно чувствовал себя очень неуютно. Он облегченно выдохнул и побеждал вверх по лестнице, до меня донеслось, как он возносил молитвы Всевышнему.

И это, знаете… Это как-то напрягало.

Сделав над собой усилие, я пошла вперед и по глупости своей заглянула в одну из решеток. То, что я там увидела…

Женщина сидела на полу, ее черные волосы сливались с тенями, отбрасываемыми светом факела, а белое лицо ярко выделялось на этом фоне. Она что-то бормотала, качаясь вперед и назад. Я бы подумала, что она просто волнуется или боится, но от нее шло что-то такое страшное и темное. Будто почувствовав мое присутствие, женщина распахнула глаза и уставилась на меня, а потом внезапно зашипела.

Так, либо Малкольм устроил здесь приют для душевно больных, либо в Ледяных горах и правда водятся настоящие ведьмы.

Ха-ха… В принципе, почему нет?

Из меня вырвался напряженный смешок, который вдруг подхватили сотни голосов, сотни голосов смеялись, и женщина за решеткой смеялась тоже.

Вот вам когда-нибудь бывало жутко? Мне – да. Прямо сейчас. Очень жутко.

Не оглядываясь, я быстро пошла вперед, стремясь найти Малкольма. Мои шаги эхом разносились по этому страшному коридору. А смех все не прекращался. Из каждой клетки высовывались руки, которые стремились дотянутся до меня, женщины скалились, мерзко хихикали.

В общем, страху я натерпелась на год вперед… Пока не пнула сапогом лапу какой-то тетки, которая совершенно наглым образом схватила меня за подол. Та взвизгнула и отлетела к дальней стене, прижимая к себе руку. Дальше идти стало проще.

Но… Этот коридор вообще конец-то имеет?!

Он имел.

Вскоре передо мной замаячил проход, слава Всевышнему, путь к нему лежал не через решетки с этими ненормальными. Я, конечно, уже почти пообвыклась и продолжила нещадно пинать всякие наглые конечности, но все равно, лучше бы вообще без этого.

— Поймали меня, наконец… Ваша Светлость?

Услышав знакомый голос бабуськи, я замерла и стала идти тише, пока не добралась до арки. Аккуратно выглянула и увидела большое помещение, освещаемое светом факелов. Я бы подумала, что это обычная комната для допросов, или пыток, или бог знает чего еще, если бы не узоры на полу, горящие белым светом. Зуб даю, нет – глаз, что в обычных допросных комнатах такого нет.

В центре этих узоров стоял стул, на котором сидела небезызвестная мне бабуська. Сейчас, не одурманенная зельями, я уже не видела в ней доброй матушки, и даже подивилась как вот ЭТОМУ вообще можно было доверять - видок-то она имела, откровенно сказать, подозрительный. Одни только ее растрепанные седые волосы чего стоили.

— Поймал, — спокойно проговорил Малкольм.

Он стоял ко мне боком, вертя в руках кинжал.

Оправдывались мои худшие ожидания, но при виде него мое сердце забилось быстрее и появилось совершенно ненормальное желание наплевать на все, просто подойти к нему и обнять. Потому что он выглядел уставшим. Потому что его взгляд был потухшим. Ни безразличным, ни холодным, а потухшим. Потому что он не казался спокойным. Потому что… Потому что я соскучилась по нему. Я действительно по нему скучала.

Старуха мерзко засмеялась, привлекая мое внимание.

— Ледяной принц… Можешь не строить из себя невесть кого. Это я сделала тебя таким, и я знаю, что твое сердце растаяло. Я даже не ожидала получить такой подарок.

Эм… Ну, допустим.

— Радоваться тебе осталось недолго. Я сожгу тебя и всех твоих дочерей, — не угрожая, а констатируя факт проговорил муж.

Погодите-ка… Это что… Вот это вот все ее дочери? Серьезно? Это же сколько раз она рожала-то? Я на мгновение даже пропиталась к бабушке сочувствием, пока снова не взглянула на нее и не увидела оскал.

— Мои дочери? Не смей говорить о моих дочерях. Ты ходишь по самому краю, мальчик. Не зли меня.

Малкольм посмотрел на нее и уголки его губ дернулись, будто он хотел улыбнуться. Затем кинжал перевернулся в его пальцах и острием указал на узоры.

— Видишь это? Древняя магия. Древнее тебя, ведьма. Древняя, как драконы. Ты ничего не сможешь мне сделать, пока находишься в этом круге.

Старуха улыбнулась шире.

— Посмотрим.

Ой, что-то мне совсем не хотелось смотреть. Мне муженек нужен в целости и сохранности. Он, конечно, тот еще фрукт, но мой.

Малкольм покрутил кинжал между пальцев и сжал челюсть. Больше ничего не выдавало его эмоций.

— Как снять проклятье?

— Беспокоишься о своей ненаглядной? Понимаю. Но можешь не боятся, на нее оно не действует, — оскалилась ведьма. — С последней женой тебе очень повезло. Попал не в бровь, а в глаз. Я даже и не думала, что такие еще остались. Хе-хе. Огонь внутри нее просто разрушает всю мою магию. Она и тебя смогла расколдовать, Ледяной принц.

Кинжал все еще крутился в руке мужа. Поворот. Поворот. Поворот.

Совершенно не боясь, он подошел к старухе ближе.

— Если проклятье не действует, что с ней было в последнюю неделю?

Ведьма сверкнула глазами.

— Скажи спасибо своей служанке. Как бишь ее звали… Миссис Гейл? Она подлила твоей жене кое-что интересное. Обычная девушка, стала бы полностью мне подвластна после этого, ноогненная деваиспытала на себе лишь малые отголоски моего зелья. Да,