можно было использовать лишь после доделок и переделок; еще один строящийся корпус далек от завершения. Паровые котлы хотя и давали пар, но из-за длительной эвакуации требовали серьезного ремонта. Нуждались в починке и электрогенераторы. Под новые мощности пришлось приспособить привезенный трансформатор и распределительные устройства энергосети. Энергоснабжение шло по линиям низкого напряжения. Воду к котлам подавали по временному водопроводу, который часто забивал речной песок. К цехам и жилым домам водопровод проведен не был. Канализация отсутствовала. Центральное отопление – только в сушильных камерах. Ни одной мощеной дороги. Жилой фонд – скуднее некуда. Вот какие испытания выпали тем, кто прибыл сюда из обжитого Подмосковья.

Но велик был дух людей, непоколебимо решение преодолеть все и всяческие трудности и начать здесь выпуск оружия для защиты Отечества. Я видел плоды самоотверженного труда.

Достроили и переоборудовали здание, где когда-то располагались заготовительный и раскроенный цехи шпульной фабрики, помещение утеплили и приспособили под ремонтно-механический цех. Шел монтаж, ремонт и восстановление привезенного оборудования. Реконструировали главный корпус, переделав, по сути, все здание, да еще сделали хорошую каменную пристройку площадью свыше тысячи квадратных метров. В главном корпусе, еще окончательно не готовом, разместили механический, штамповочный, термический и полировочный цехи, аксидировочное и сварочное отделения. Переоборудовали здание бывшего эмалировочного цеха под цех сборки, основательно переделав всю систему отопления. К цеху сделали пристройку для испытательной станции и укупорочного отделения. Прежний сушильно-заготовительный цех отдали деревоотделочникам, изготовлявшим приклады для автоматов. В бытовых помещениях трудились инструментальщики.

Долго думали, где устроить кузницу. Отвели под нее большой каменный склад. В другом складе с первых дней прибытия на новое место организовали ремонтно-строительный цех. Мне показали новое каменное здание, площадь которого равнялась почти трем тысячам квадратных метров. Его начали строить в сентябре, а закончили в ноябре. Когда мы вошли туда, нас встретил веселый гул моторов. Работали станки в автоматном цехе и цехе, где изготовляли магазины. Конечно, производство было еще не таким значительным, но с каждым днем оно все прочнее становилось на ноги.

– Ко времени пуска завода, – докладывал директор, – построили несколько тысяч квадратных метров новой площади, оборудовали под цехи более полутора тысяч квадратных метров складских помещений. В целом переоборудовали и построили с учетом имевшихся производственных зданий двенадцать тысяч квадратных метров.

И ведь все это сделали за каких-то два неполных месяца!

Конечно, не все делали, как до войны. Упростили строительство и реконструкцию зданий и сооружений. В новом корпусе колонны заменили простыми деревянными стойками. Вместо железобетонных ферм применили сварные фермы из труб. В фундамент подчас закладывали не железобетон, а вбивали деревянные сваи. Оконные переплеты сооружали также из деревянных брусьев. Значительно урезали площади бытовых помещений. Крыли цехи шпульной бумагой, пропитанной битумом. Брусчатые и рубленые дома заменили каркасно-засыпные бараки. Широко использовали временные сооружения и конструкции.

Обновили систему водоснабжения. Отремонтировали шахтные насосы, ввели в строй насосные станции. Проложили напорный водопровод. Сделали еще одну насосную станцию – на сваях. Построили подземный деревянный резервуар. Подвели водопровод ко всем цехам – длина его составила более двух с половиной километров. Все это надежно обеспечило снабжение котельной и завода в целом водой не только осенью, но и в зимний период. Смонтировали центральное отопление в корпусах и подводку пара к ваннам оксидировки, травилки и другим агрегатам. Заработала телефонная станция.

Самым сложным оказалось разместить людей. С кем бы ни говорил, все постоянно напоминали о жилье, хотя многое уже было сделано. Построили бараки, достроили незаконченные частные дома, приспособили под жилье многие здания различных организаций. В общежитиях для молодежи поставили двойные нары. Часть рабочих подселили в коммунальные квартиры с разрешения местных властей и с согласия жильцов. Немало людей обосновалось в ближайших деревнях в трех восьми километрах от завода. Но жилья все еще явно не хватало. Одновременно улучшали культурно-бытовые условия. Расширили столовую, открыли детский сад и ясли, работали баня и прачечная.

Увидел, что руководство завода энергично пытается решать все вопросы, и в основном своими силами. Но все же я упрекнул руководителей в том, что в разговорах со мной по телефону они слабо подавали голос о своих нуждах. А они есть, и удовлетворение их зависит не только от заводских коллективов. Выслушал пожелания, в которых сквозила озабоченность в связи с нехваткой металла и инструмента, попросил подготовить справку, где было бы изложено все, что касалось потребностей в металле, инструменте и по другим вопросам. Начальнику строительного треста Е. Я. Байеру поручил направить сюда на полгода несколько сот строителей.

На заводе познакомился с конструктором пистолета-пулемета Георгием Семеновичем Шпагиным. До этого я его лично не знал. Шпагин был лет на десять старше меня. Многие годы работал слесарем в мастерских, ремонтируя стрелковое оружие для воинских частей. Как изобретатель заявил о себе, участвуя в конструировании некоторых пулеметов В. А. Дегтярева. В 1940 году создал свой пистолет-пулемет, отличавшийся надежностью и простотой производства.

На государственных испытаниях из автомата произвели 30 тысяч выстрелов и не обнаружили никаких существенных изменений в материальной части. «Представленный на испытание опытный пистолет-пулемет Шпагина, – отмечала комиссия, – при большом количестве деталей, изготовленных посредством штамповки, показал хорошие результаты работы как при одиночном, так и при непрерывном огне». Всесторонняя проверка подтвердила высокие качества пистолета-пулемета Шпагина. Его приняли на вооружение вместо пистолета-пулемета Дегтярева.

Впервые был создан образец стрелкового оружия, где почти все металлические детали штамповали, а деревянные имели очень простую конфигурацию. Достоинством автомата являлось и небольшое количество резьбовых соединений и прессовых посадок. Изготовление этого пистолета-пулемета давало большую экономию металла, незначительной была длительность производственного цикла, невелика трудоемкость. Технологическая простота автомата Шпагина позволила с началом войны наладить его производство на многих неспециализированных заводах. Автомат Шпагина быстро завоевал любовь и доверие советских воинов.

Георгий Семенович произвел на меня впечатление человека немного замкнутого. Скуластое лицо, большие внимательные глаза. В плечах широк, походка прямая. Ощущение, что человек чувствует себя очень уверенно. Но кое-что сразу и не бросалось в глаза. Лишь потом я узнал, что Шпагин, оказывается, непоседа, не мог долго находиться в кабинете, уходил в цехи, постоянно общался с рабочими, мастерами. Если видел, что где-то не ладилось, сам становился к станку: учил, помогал. Узнав об освобождении Киева, Георгий Семенович, рассказывали, даже пустился в пляс. Вполне допускаю это. Но в ту пору, когда еще не наступило перелома на фронте и суровые будни отнимали все силы, я видел Шпагина очень сосредоточенного и даже, как мне казалось, сурового.

Из разговора понял, что он много внимания уделяет производству:

– А как же иначе. И место новое, и народ наполовину, если не