– Да что ж такое! – окончательно вышла я из себя. Почему же нельзя было спросить меня, что именно о каждом из них я думаю? Неужели же я не удовлетворила бы их любопытства? Да во всех деталях. И зачем, спрашивается, выяснять, кого я больше люблю, начищая друг другу физию? Вот интересно, что они себе думают? Что я безропотно отдамся победителю, кем бы он ни оказался? Фигушки, я отдамся победителю, только если им станет Гриша. Или они дерутся просто из любви к искусству?

– Ксеня, убери от меня своего психа! – вдруг откуда-то снизу жалобно попросил Котик. Я вздрогнула и посмотрела на арену. Матадор был измотан, но работал четко и осмысленно. Бык опять почти сполз на пол и сопротивления почти не оказывал.

– Слушайте, ну, может быть, хватит?! – возмутилась я и бросилась в эпицентр. Наивная! Я думала, что это их остановит. Не тут-то было. Гриша и ухом не повел, продолжая трясти за грудки моего бывшего. И когда он замахивался, чтобы в очередной раз заехать куда придется в телеса моего блудного рыцаря, я совершенно нечаянно, непреднамеренно оказалась между стенкой лестничной клетки и неминуемо приближающимся ко мне Гришкиным локтем.

– Р-р-раз! – выдохнул он, замахиваясь.

– Два! – прошептала я, отлетая в стену и больно ударяясь об нее головой. Дальше я сползла по стене на пол и почти сразу отключилась. В голову напоследок постучалась мысль: и почему все время достается мне? Плохая карма?

– Ксеня! Ксеня! – раздались голоса вокруг меня. Я удивилась. Честно говоря, я впервые в жизни умудрилась грохнуться в обморок. Ощущения, скажу я вам, прелюбопытнейшие. Кажется, органы чувств отключаются по очереди. Сначала перестаешь управлять своим телом. Но еще можешь что-то сказать. Потом сказать уже тоже ничего не можешь, но еще можешь что-то увидеть. Далее короткие темные точки наплывают на глаза и перемешиваются между собой, создавая единую туманную завесу. Ничего не видно, ты летишь на пол (хорошо, что я сползала по стене, а то могла бы больно удариться об кафель), как опытный актер в красивой батальной сцене. И все. Ты бесчувственна, как бревно в лесу. Но самое интересное, что остается слух и общее осознание ситуации. Я слышала, как, вместо того чтобы нести меня домой и приводить в чувство, участники корриды принялись безобразно спорить, кто виноват в сложившейся ситуации.

– Как ты смел ее тронуть! – патетично кричал Котик, не трогая меня тем не менее и пальцем. А зачем? Чего, плохо лежит, что ли?

– Она сама подошла! – бездарно оправдывался Гриша. И, кажется, все-таки поднял меня с холодного пола. Он еще мог бы сказать «не стой под стрелой».

– Что с ней? Что с ней? Вызвать «Скорую»?! – кудахтала Ангелина Степановна.

– И милицию! – грозился Котик. Наконец я все-таки была перенесена в родные пенаты. Кажется, аттракцион «завоюй женщину в бою» подошел к концу. Слава богу. А тут кто-то додумался и поднес к моему носу ватку, смоченную за неимением нашатырного спирта в водке. Я моментально пришла в себя, приводимая в чувство знакомым и столь любимым ароматом.

– И внутрь! – ласково улыбаясь, протянула мне стопку Ангелина Степановна. – Ну, как ты?

– Спасибо, но на сегодня мне хватит, – еле слышно прошептала я. Почему-то после обморока голос у меня осип. Или это оттого, что я много кричала?

– Как ты? – повторил вопрос Гриша, внимательно осматривая мое лицо. Хотелось бы думать, что с любовью. Но, кажется, с любознательностью исследователя.

– Уже лучше. Из-за чего вы дрались, можешь мне сказать? – попросила я.

– Ну… – замялся он и посмотрел на Котика. Как будто у него пытался найти поддержку и ответ. – Из-за тебя.

– А что вы хотели выяснить? – поинтересовалась я.

– Кого ты любишь, – улыбнулся собственному идиотизму Гриша.

– Ну, и кто вы после этого? – Я улыбнулась, лицо моментально ответило болью. – Меня спросить нельзя было? Или считаешь, что в таком деле мне доверять нельзя?

– Даже не знаю. Как мне тебя понимать, если я постоянно застаю тебя полуголую с твоим бывшим? – пожаловался он.

– Мне нравятся твои слова! – удовлетворенно кивнула я.

Он посмотрел с недоумением:

– Слова?

– Ага. Про бывшего. Именно! Он – мой бывший. А ты – мое будущее, – пояснила я специально для тупиц. И из последних сил (тут вру!) притянула к себе его лицо. Я так долго ждала этого поцелуя. Он склонился надо мной и принялся жадно целовать меня, шаря руками по моему телу. А я почувствовала, что, если так пойдет и дальше, я снова могу грохнуться в обморок. Только на сей раз уже от счастья.

– Кхе-кхе! – вдруг услышала я прямо над собой. – Я так понимаю, что врача не надо?

– Спасибо, Ангелина Степановна. Ничего не надо! – согласилась я с ней и благодарно посмотрела ей вслед. Около окна стоял опечаленный Котик.

– Ты как? Тебе полегче? – расстроенно осматривал меня на предмет целостности Гриша.

– Яша! – позвала я Котика, присев на кровать.

– Что? – обиженно отвернулся он.

– Езжай к жене. Она у тебя – просто супер. И не волнуйся, я ей ничего не скажу.

– Если только больше ты здесь не появишься! – угрожающе добавил Гриша. Котик пожал плечами:

– Если ты не боишься оставаться с ним наедине…

– Вали! – усмехнулась я и швырнула в него подушку. Котика в такие моменты не надо просить дважды. Ведь совершенно очевидно, что ни за принца, ни за благородного рыцаря его здесь уже не примут. Значит, надо идти и искать другие причалы. Мало ли на свете женщин, мечтающих о принцах на белом коне. На серебристой иномарке. И с букетом ярко-алых роз. Найдется, я вас уверяю. А я осталась лежать рядом с Гришей, который заботливо промокал мое личико смоченной в чем-то холодном ваткой. Гриша пристально посмотрел мне в глаза и, не говоря ни слова, стянул с меня все, что не успел до этого стянуть Яша. Я лежала совершенно обнаженная и смотрела на то, как в полной тишине он целует мое тело. Каждый его поцелуй я чувствовала как легкий ожог.

– Почему ты молчишь? – спросила его я.

– Знаешь, я не мастак тарахтеть. Ты ведь не маленькая, сама понимаешь, чем я тут с тобой занимаюсь, верно? – выпалил он.

Я усмехнулась и откинулась на подушке. Да, кого-то это, может, и напряжет. Но только не меня. Как женщина, прожившая кучу лет с очень галантным мужчиной, осыпавшим своими красивыми словами всех подряд, я смею заявить – по мне, так лучше пусть хоть ругается матом. Лишь бы человек был хороший. А он – хороший. Я сонно жмурилась, тая в его объятиях, и мимоходом думала: ну и пусть Котик такой поганец. Это теперь не моя проблема. Ну и что, что Жанна от меня ушла? Зато рядом со мной рядом лежал самый чудесный маленький принц с большим… с большим смущением промокавший меня этой дурацкой ваткой. Интересно, а чего это он так неистово и неустанно этим занимался? Я вдруг заподозрила неладное и встала с кровати.

– Может, не надо? – нахмурился он.