Из тюля сделан воротник открытый,

Пошел на юбку лучший бархат рытый,

А золотой изящный поясок —

На счастье бодисатвы был намек.

Ее лицо сияло белизною,

Краснели губы точкою одною,

Прекрасный взор ее горел звездой,

А брови, словно месяц молодой,

Казалось, изгибались прихотливо.

Неувядающие ветви ивы

Она в сосуде золотом несла.

Роса в нем благодатная была.

Она в ответ на каждое моленье

С любовью посылает облегченье,

Ей молится с надеждою народ,

Она от всяких бед его спасет,

И, как гора Тайшань, она надежна,

И потому довериться ей можно.

Она живет у южных берегов

И чутким сердцем слышит каждый зов.

Лиловая довольна орхидея,

Когда бамбук прекрасно лиловеет, —

Так добрый человек другому рад,

Так радостен цветенья аромат.

Добра – как Лоцзяшань – гора святыни,

Та бодисатва из пещеры Чаоиня.

– Вы, пожалуй, лучше всех справитесь с этим поручением, – взглянув на нее, восторженно промолвил Будда. – Ваша святость и необычайные дарования помогут вам с успехом завершить это дело.

– Может быть, вы дадите мне какие-нибудь наставления или указания, перед тем как я отправлюсь в дорогу? – спросила бодисатва Гуаньинь.

– Необходимо изучить путь, которым вы будете следовать, – сказал Будда. – Поэтому вы не должны лететь на самых высоких облаках, летите на средних облаках или на тумане. Исследуйте горы и реки, которые попадутся вам в пути. Запомните количество остановок и расстояния между ними. Все это необходимо будет сообщить искателю священных книг. Пусть он твердо верит в свое дело, путь предстоит ему тяжелый. Поэтому я дам вам пять талисманов. – И он тут же приказал Ананде и Касьяпе принести вышитую парчой рясу и посох священнослужителя с девятью кольцами. Передавая эти вещи боди-сатве, Будда сказал:

– Рясу и посох передайте искателю священных книг, отныне они принадлежат ему. Если он примет твердое решение приехать сюда, пусть наденет эту рясу, и он навсегда будет избавлен от земных перевоплощений. А этот посох избавит его от всяких бедствий.

Бодисатва Гуаньинь почтительно приняла переданные ей вещи, после чего Будда вынул три обруча и, передавая их бодисатве, молвил:

– Эти амулеты называются «сжимающие обручи». По виду все они одинаковы, но каждый из них имеет свое назначение и свое заклинание. Если паломник встретит на своем пути какого-нибудь демона, обладающего сверхъестественной силой, то вы должны направить этого демона на путь Истины и обратить его в ученика паломника. Если же демон не пожелает сразу подчиниться, тогда этот обруч следует надеть ему на голову и произнести соответствующее заклинание. После этого глаза демона полезут из орбит, ему покажется, что от боли у него разрываются мозги, и тогда будет совсем легко обратить его в нашу веру.

Выслушав наставление, бодисатва почтительно поклонилась и, приказав своему ученику Хуэй-аню следовать за ней, ушла. Хуэй-ань захватил с собой огромный железный посох весом в тысячу цзиней, так как должен был неотлучно находиться около бодисатвы в качестве телохранителя и усмирять встречающихся демонов. Бодисатва увязала рясу, велела своему ученику нести узел на спине, затем, спрятав обручи, взяла посох и вместе с Хуэй-анем спустилась со священной горы.

И как будто самой судьбой было предопределено, чтобы ревностный последователь учения Будды Танский монах, стремящийся найти путь к Истине, достиг своей цели.

Очутившись у подножия горы, бодисатва и ее ученик увидели скит, в котором жил великий отшельник. Святой преградил бодисатве дорогу и умолял ее остановиться – он хотел преподнести путнице чай. Однако бодисатва не пожелала долго задерживаться.

– Будда велел нам отправиться в Восточную землю, – сказала она праведнику, – и найти человека, который явился бы в нашу страну за священными книгами.

– А когда должен прибыть этот паломник? – поинтересовался отшельник.

– Точно сказать нельзя, но думаю, что через два-три года он доберется сюда, – ответила бодисатва.

После этого наши путники распростились с бессмертным. Летя не очень высоко в небе, они отправились в путь, отмечая и запоминая дорогу, по которой им пришлось следовать.

И вот, продвигаясь вперед, бодисатва и ее ученик увидели устье реки Жошуй, впадающей в реку Сыпучих песков.

– Ученик мой, – молвила Гуаньинь, – это место очень трудно перейти. А ведь паломник, который отправится за священными книгами, будет простым смертным. Как же он переправится здесь?

– Бодисатва, взгляните, большая ли это река? – спросил Хуэй-ань.

Остановив полет своего облака, Гуаньинь посмотрела вокруг. Что же она увидела?

С востока на запад река уходила,

Где есть дикарей племена;

На юге У-гэ достигала, на север

К татарам склонялась она.

Длиною на тысячи ли, шириною

Казалась на ли восемьсот;

Не мог бы проплыть по волнам и порогам

Самих небожителей плот.

Гремела река на больших перекатах

И за десять слышалась ли,

И волны вставали, как темные горы,

Казалось, из лона земли.

И грохот стоял

На речном перекате;

В заливе носилась

Трава на закате.

* * *

Облака были желты

И тени бросали на солнце.

И плотины безмерность

Эта желтая мгла омрачала;

Разве мог бы сюда

Продавец забрести для торговли,

Разве мог бы рыбак

Здесь найти уголок для причала?

На песчаной равнине

И стаи гусей не спускались.

Только крик обезьян

За рекой раздавался, как стоны.

Можно было узнать это место

По красной осоке,

Да вода была в заводи

Ряской покрыта зеленой.

Но в этот момент вдруг раздался сильный всплеск, и из бушующих волн выскочило отвратительное чудовище.

Он как будто черный и не черный,

Синий и не синий;

Сумрачная морда,

Словно он в тревоге;

Длинный и не длинный,

И большой и малый.

Страшный, босоногий.

А глаза пылали,

Пламенели жарко;

В очагах пылает

Пламень этот яркий.

Пасть была подобна

Мясника лохани.

А клыки мечами

Острыми торчали;

Он метался в гневе,

В яростном тумане,

И раскаты грома

В реве грохотали;

Рыжий и лохматый,

И смерчу подобный,

Вызывал на битву

И рычал