восклицать:

– Чудесно! Прекрасно ! Пусть этот пир называется Пиром успокоения неба!

Затем все расселись по своим местам, и кубки и чаши пошли по кругу. Звуки чудесной музыки, сопровождавшиеся боем барабана, разносились вокруг, наполняя воздух. Пир был поистине великолепен. Его воспели в стихах:

Пир из персиков сорван Царем обезьяньим вначале,

Но не менее праздничным шествием он заменен,

Колесницы сиянье волшебных камней излучали,

На ветру колыхались шелка драгоценных знамен.

В тихом воздухе лились святые мелодии песен,

С трелью яшмовых флейт образуя торжественный хор,

Аромат из курильниц взмывался, и чист и чудесен,

Поздравляли прибывшие мирно ликующий двор…

И вот в самом разгаре веселья на пиру появилась сама царица неба. Выступая словно пава в сопровождении небесных отроков, прекрасных девушек и изящных сановных дам, она, танцуя, подошла к Будде и, учтиво склонившись перед ним, произнесла:

– До этого наш Персиковый пир был нарушен волшебной обезьяной. И только благодаря вашей божественной силе вы смогли обуздать этого злостного упрямца. В честь вас устроен этот пир, Пир успокоения неба, но нет такой драгоценности, которой можно было бы достойно отблагодарить вас. Сегодня я своими собственными руками сорвала несколько больших персиков бессмертия, которые почтительно и преподношу вам.

И поистине об этих плодах можно сказать:

Полукрасные, полузеленые,

Источали они аромат,

И растили их тысячелетьями

Для небесных, бессмертных услад.

Эти персики лучше по качеству,

Чем плоды в заповедном раю:

Светло-желтая косточка в мякоти,

Источающей сладость свою.

В этих персиках тайна бессмертия,

Смерть она прогоняет навек;

Кто плодов долголетья отведает,

Тот уже не простой человек.

В ответ на эти слова Будда сложил ладони рук и, склонившись, поблагодарил ее за подношение.

Затем царица подала знак, чтобы пришедшие с ней небесные отроки, девушки и сановные дамы продолжали пение и пляску. Присутствующие на пиру небожители пришли в восторг. Поистине об этом зрелище можно было сказать:

Туманное небо заполнилось все ароматом,

Цветы покрывали широкое это пространство,

Дворцы золотые блистали своей красотою,

И было чудесно небесного пира убранство.

Бессмертные гости, священные жители неба,

Сюда собрались и теперь отдыхали блаженно;

Хоть тысячи бедствий они испытали когда-то,

Но все прожитое на небе забылось мгновенно.

Когда же они вспоминали свои воплощенья,

То не было в них перед прошлым своим изумленья.

И вот, в самом разгаре пира, когда царица неба велела небесным отрокам и девушкам танцевать, а гости чокались бокалами, все вдруг почувствовали какой-то необычайный аромат.

Созвездий духи, духи звезд молчат,

Необычайный чуя аромат;

Отставил Будда чашу в изумленье,

Все смотрят вверх, не будет ли явленья?

Меж небом и землею просияв,

Чудесный старец нес корзину трав,

А в тыкве нес Пилюли жизни вечной,

И сам он жил на свете бесконечно.

Таков ему судьбой был дан удел:

В пещерах жил свободно, как хотел;

Хранил он силу жизни в тыкве этой,

И много путешествовал по свету.

Он посетил немало разных стран,

Бывал на Персиковом пире пьян,

А протрезвившись, замечал, бывало:

Луна, все та же, на небе сияла.

Длинноголов он был и длинноух,

Звезды бессмертья знаменитый дух.

Итак, на пир прибыл Дух звезды долголетия. Отдав полагающиеся почести Нефритовому императору, он затем принес глубокую благодарность Будде.

– Как только я услышал о том, что Лао-цзюнь увел волшебную обезьяну во дворец Тушита, чтобы расплавить ее в волшебной печи, я решил, что, несомненно, воцарятся мир и спокойствие. Но вопреки ожиданиям обезьяне снова удалось ускользнуть невредимой. И вот, к нашему общему счастью, вам, великому Будде, удалось наконец усмирить это чудовище, за что все мы и приносим вам свою благодарность на этом пиру, устроенном в честь вас. Узнав об этом, я поспешил сюда. Не имея ничего более достойного, чтобы отблагодарить вас, осмелюсь преподнести вам этот фиолетовый ирис и драгоценные травы, лазоревый корень лотоса и эликсир жизни.

Корень лотоса лазурный

И Пилюли жизни вечной

Подношу владыке Будде

С благодарностью сердечной.

Пусть покой благополучья

На земле отныне будет.

Воздадим и честь и славу

Побеждающему Будде.

Он владыка всех бессмертных,

Словно предок для вселенной,

Дар бессмертья получает —

Муж бесстрастный, совершенный.

Изваянье Будды может

Облегчить людей страданье,

В милосердной власти Будды

Долголетья дарованье.

Будда с благодарностью принял подношение, после чего Дух звезды долголетия занял свое место. И снова по кругу пошли чаши и кубки, наполненные вином. Вскоре на пир прибыл Босоногий бессмертный. Отдав земные поклоны Нефритовому императору, он обратился с выражением благодарности к Будде.

– Разрешите и мне, – сказал он, – принести вам, великий Будда, нижайшую благодарность за усмирение волшебной обезьяны. Не имея ничего особенного, чтобы выразить вам свое уважение, я принес с собой лишь две груши и несколько красных фиников.

Пришел на пир в небесные чертоги

Великий и Бессмертный босоногий.

И Будде финики подносит он

И отдает почтительный поклон:

Незыблемым да будет над вселенной

Его престол, навек благословенный,

Святого Будды жизнь, как мир, вечна,

И счастлива поистине она,

Потоки счастья источая людям,

Хвалить его нелицемерно будем.

На западе его сияет царство —

Благополучно это государство.

Будда снова поблагодарил за принесенные ему дары и велел Ананде и Касьяпе собрать все подношения. После этого он еще раз поблагодарил Нефритового императора за роскошный пир. И вот, когда гости сильно захмелели, неожиданно появился один из небесных патрулей.

– Из-под горы показалась голова Великого Мудреца! – доложил он.

– Ну, это ничего не значит, – успокоил всех Будда и вытащил из рукава печать с надписью: «Ом мани падме хум»86. Передав печать Ананде, он велел ему поставить ее на вершине горы, под которой был заключен Великий Мудрец.

С печатью в руках Ананда вышел из небесных ворот и, достигнув горы Усиншань – пяти элементов, – крепко-накрепко приложил печать к