Они заслуживали много большего.

Со временем я хотел воплотить в жизнь программу стерилизации бездомных собак в Афганистане. Это не только бы уберегло огромное количество собак от рождения для жестокого и краткого существования, но и помогло бы афганскому народу справиться с другой главной медицинской проблемой: бешенством.

Я знал, что некоторые люди считали меня клиническим сумасшедшим, и, черт побери, я, возможно, таки им был, но это стало моей страстью. Я собирался сделать для собак так много, сколько смогу. И, чтобы я смог сделать это, мне нужны были ответы, которые я не мог получить путем электронной переписки.

Идея вернуться в Афганистан месяцами варилась в моей голове. Говоря военным языком, фонд нуждался в «реальной ситуации», оперативной информации, которую другие источники разведданных, такие как донесения сотрудников и фотографов, не могли предоставить. Кому-то надо было съездить туда и взглянуть на то, что там происходило. Социальная работница, которая сотрудничала с Кошаном от самого основания приюта, старалась наилучшим образом держать меня в курсе того, как они там поживают, но эти контакты были скудными, так что оставалось много неразрешенных вопросов, на которые мне нужно было получить ответы.

В прошлом сентябре я окончательно решил вернуться в Афганистан и лично проведать спасательный центр. Я проконсультировался с персоналом центра и выбрал дату. Я ознакомился с кошмарной путевой ситуацией и чудесным образом понял, как из нее выпутаться. Пришлось бы совершить пару перелетов и переездов через Ближний Восток, но это было более предпочтительно альтернативному пути через Пакистан, крайне неспокойный в настоящее время.

Наше с Лизой обсуждение было кратким. Она знала, что меня лучше не отговаривать, особенно когда в вечерних новостях возникали сюжеты, от которых мое желание поехать туда становилось еще безумнее.

Люди из приюта посоветовали мне остановиться в небольшой гостинице, используемой персоналом ООН и журналистами. Однажды утром, незадолго до моего отъезда, я включил новости и был шокирован, узнав, что талибы преднамеренно выбрали своей целью гостиницу, где проживали представители ООН, наблюдавшие за вторым раундом предвыборной борьбы между текущим президентом Карзаем и его соперником Абдуллой. Талибы убили многих проживавших в гостинице иностранцев, и произошло это неподалеку от места, где я собирался остановиться.

— Плохо, — сказал я, сидя на диване, поглаживая Наузада по голове и глядя на кадры с санитарами, выходящими с носилками из здания.

Мой вероятно идиотский план состоял в том, чтобы приехать тихо, не привлекая лишнего внимания к моему приезду. В графе «цель приезда» я собирался написать, что прибыл как «турист, интересующийся защитой животных».

Я рассуждал так: любитель собак, балансирующий на грани сумасшествия, не заслуживает внимания со стороны боевиков Талибана. На него можно забить (тьфу-тьфу-тьфу).

Скорее всего из-за собственного простодушия, я решил позвонить напрямую в Министерство иностранных дел. Мне действительно пришлось поступить так, поскольку ссылка афганского консульства на сайте МИДа, похоже, не работала нормально.

Я наивно полагал, что МИД окажется местом, где я гарантированно найду хоть какой-то здравый смысл. В конце концов, давать советы всем уезжающим за море — прямая обязанность этой конторы.

С тем же успехом я мог позвонить в «Сафари Парк Лонглит» и попросить передать обезьянам, чтобы те устроили засаду на посетителей и похитили с машин «дворники».

— Здравствуйте, я пытаюсь найти сайт посольства Афганистана в Лондоне и отправить им бланк для визы, — сказал я своим самым вежливым голосом.

— Нет проблем, сэр, просто зайдите на нашу афганскую страницу, — ответил мне молодой человек на другом конце провода.

— Я уже делал так, это не работает, — ответил я ровным голосом. Я предчувствовал, что он так скажет.

— Уверяю вас, сэр, до сих пор это работало, — отвечал молодой человек.

— Может, оно и работало, но ссылка попросту выводит на главную страницу, — сказал я, будучи уверенным в том, что говорю.

— Вы пробовали звонить в посольство? — спросил человек из МИДа.

И как это не пришло мне в голову, а?

— Да, и никто не отвечает, — сказал я, все еще оставаясь спокойным.

— Возможно, они заняты, — пришел ценный ответ.

Я почувствовал, как мое хладнокровие медленно начинает испаряться.

— Что, весь день сегодня и весь день вчера? — спросил я самым сдержанным тоном, на какой был способен.

— Ах, да, ну, как насчет того, чтобы ненароком заглянуть к ним, сэр? Могу дать вам адрес, если хотите.

Я начал мысленно считать до десяти.

— Я живу на юго-западе Англии; заглянуть ненароком в Лондон я могу, потратив шесть часов в автомобиле или как минимум три часа в поезде, и то только в одну сторону, — сказал я, выговаривая каждое слово медленно и тщательно. Я попытался зайти с другого бока: — У себя в МИДе вы с ними как связываетесь? — спросил я.

— Полагаю, через ссылки на нашем сайте, — ответил он.

— Но они же не работают! — сказал я, на этот раз яростно. — Мне нужно поговорить с представителем посольства Афганистана, чтобы обратиться к ним за визой, так как мне это сделать? — Я плотно сжал свободную руку в кулак, готовый двинуть им в компьютерный экран перед собой.

— Вам нужно переговорить об этом с кем-то из афганского посольства, сэр.

— Аррргххх! — Я кинул трубку.

Я знал, что Афганистан является страной, отчаянно нуждающейся во внешней помощи. Но, чтобы получить помощь из других стран, нужно позволить людям из этих стран приехать. Мне просто не верилось, насколько трудным окажется путешествие в самом своем начале.

После четырех часов пополудни я уже был готов заглянуть в холодильник. «Неудивительно, что в Афганистане сейчас беспорядок, — подумал я. — Они и себе-то помочь не могут». Пиво, тем не менее, могло подождать, так как я обещал Лизе пойти плавать в ее отсутствие, — ей отчего-то не хотелось, чтобы бывший морпех растолстел, пока ее нет дома.

Когда я вышел из дома, готовый устроить короткую поездку до бассейна, я уже смирился с перспективой поехать поездом в Лондон и посетить посольство лично.

Когда рассвет встал над Плимут-Саунд, штормовые ветра и пасмурная погода последних нескольких дней, как и обещал прогноз, пошли на убыль. Более того, солнце, медленно поднимавшееся с востока, светило так ярко, что я неосознанно потянулся за солнечными очками.

Неплохой день для ноября, господа синоптики, думал я, пытаясь себя утешить. Но даже солнечное тепло, коснувшееся моего лица, не смогло улучшить моего настроения в это утро.

Я смотрел через залив прямо на шесть акров камней и растительности, известных как Остров Дрейка, который выдавался более-менее к центру залива, указывая путь к одному из самых больших военных поргов Британии. В прошлом на острове были тюрьма и церковь, а потом, во время двух мировых войн его превратили в военный форт. В наши дни, однако, остров пуст и заброшен.