виню себя в том, что произошло. Я не должен был угрожать сестре. Я должен был заметить, что с ней не все в порядке…

– Десмонд, – Крис приподнимается на цыпочки и целует меня в уголок рта. – Ты не должен винить себя. Ты не виноват в том, что натворила Грейс.

Ее теплое дыхание щекочет лицо, а я не мигающими глазами смотрю на нее. Откуда она, черт возьми, знает? Крис забралась в мою голову и прочла мысли?

– Ты стремишься все контролировать, – продолжает она. – Но невозможно контролировать каждый шаг тех, кого любишь. Грейс – взрослый человек, и она сделала свой выбор. Твоей вины нет.

Она обнимает меня, и я прижимаюсь к ней, обвив руки вокруг ее талии. Крис моя. А я ее. Мы принадлежим друг другу. Мы есть друг у друга. И от осознания этого хочется кричать и улыбаться одновременно.

Не спорю, у нас есть проблемы. А у кого их нет? Но мы все решим, и у нас будет все хорошо. Я все сделаю для этого.

– Я люблю тебя, – говорю я и целую Крис.

Мои губы касаются ее губ, язык проникает в ее рот, и по телу ударяет разряд электричества. Это происходит каждый раз. И с каждым разом мне хочется бóльшего.

– Десмонд, – произносит Крис жалобно. – Мне пора идти.

– Возвращайся домой, – говорю я и провожу рукой между ее ног, понизив голос. – И будь готова для меня этой ночью.

С непосильным трудом я отрываюсь от нее. Мне стóит усмирить свой пыл. За нами наверняка наблюдает ее брат из окна, и мне не хочется лишний раз провоцировать Даниэля.

Не сказать, что меня это сильно волнует. Точнее, меня это вообще не волнует. Но для меня в приоритете, чтобы Крис была счастлива. И я не хочу, чтобы она ругалась со своим старшим братом. Я знаю, что Даниэль будет говорить ей, какие Аматорио плохие, что ей следует держаться подальше от нас и все такое.

Члены моей семьи не белые и пушистые. Но Крис все равно будет спорить с Даниэлем и доказывать свою точку зрения.

Моя девочка – прекрасное олицетворение упрямства.

Она и со мной пыталась бороться. На обратном пути в Бостон Крис заявила, что не будет подписывать договор о праве собственности «Portsmouth Sport Club». Но я знаю, что это пустая трата времени. В конце концов, Крис станет его владелицей.

Она наклоняется за чемоданом, но я опережаю ее. Схватив чемодан за ручку, я везу его по заснеженной дорожке. Его колесики утопают в рыхлом снегу и с трудом едут. Я поднимаюсь вместе с Крис на крыльцо, и она поворачивается ко мне:

– Спасибо за помощь, – волнительно произносит она. – Но тебе лучше уйти, пока мой брат…

– Понял. Уже ухожу.

– Я люблю тебя, Десмонд, – она целует меня и скрывается за входной дверью.

Еще с минуту я стою на крыльце. Мои губы до сих пор горят от поцелуев, и на них все еще остался ее вкус. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не зайти в дом и самому рассказать обо всем ее брату. О своих чувствах и о своих намерениях. Но Крис просила меня не вмешиваться…

Для начала мне нужно поговорить с братом один на один.

Я заставляю себя прислушаться к ее словам и возвращаюсь к машине. Усаживаюсь за руль, завожу двигатель и напоследок смотрю на окно спальни Крис. В нем нет света, а в стекле отражаются блики уличных фонарей. Но через несколько секунд загорается настольный светильник, и его тусклое сияние озаряет темную комнату.

Интересно, о чем Крис сейчас думает? Вспоминает о нашей прошлой ночи? Или о том, сколько всего произошло за последнее время?

Несмотря на то, что мы пережили много дерьма, в моей девочке не погасло желание бороться. Она боролась за нас. Она смогла отбросить все сомнения и пытается вновь мне доверять. И я надеюсь, что когда-нибудь настанет время, когда Крис сможет всецело мне верить.

Я отвожу взгляд от окна ее спальни и неспеша уезжаю под плавный рокот мотора. Я только что расстался с Крис, но уже очень скучаю. В машине витает ее аромат, и мне кажется, что она сидит на пассажирском сиденье и теребит пальцами кулон ее мамы. Крис всегда так делает, когда волнуется. Иногда она не осознает этого.

Вот и сегодня почти всю дорогу до дома она сжимала кулон своими пальчиками, а ее сосредоточенный взгляд был устремлен на лобовое стекло.

Крис что-то тревожит, но она не говорит мне об этом. Как и не говорит о том, что произошло в ночь Хэллоуина. Она так и не рассказала мне, что с ней сделал ублюдок Джеймс Уильямсон. Но совсем скоро я все выясню.

Его лечение подходит к концу. А это значит, что он больше не будет под круглосуточным наблюдением. Отныне Уильямсон уязвим, и я встречусь с ним один на один. И помоги ему Бог, если он причинил боль моей девочке.

***

– Наконец-то ты стал выглядеть, как Десмонд, а не как сморщенная задница, – произносит Кэш, ведя свой внедорожник в направлении Бостон Паблик Гарден. – Жасмин была хорошей или плохой девочкой этой ночью?

– Заткнись.

– Да ладно, мог бы немного поделиться подробностями, – говорит мелкий говнюк. – Ты нарушаешь братские правила.

– Какие еще правила?

– У меня есть знакомая хакерша. Она взломала базу данных местного оператора связи, чтобы остановить рассылку и удалить видео. Я трахнул ее и помог тебе. И взамен жду, что ты утолишь мое любопытство, – дразнящими тоном добавляет Кэш. – Меня интересует, как все прошло. Ты вломился в номер к Жасмин, весь грозный и суровый, и прижал ее к стене? А в ответ она обняла тебя ногами и…

– Я же попросил тебя помолчать!

– Или ты поставил ее на колени, и она позволила тебе войти до гор…

– Я сказал, заткнись! – я бросаю на него свирепый взгляд.

Кэш замолкает, пока в машине играет "Unholy" Sam Smith. Я недовольно отворачиваюсь от него и смотрю через пассажирское окно на Тайлера, который заходит