Нужно срочно избавиться от злосчастной коробки, пока кто-нибудь из детей ее не увидел. Я подхожу к ней, наклоняюсь и дрожащей рукой прикрываю крышкой. Вдруг за спиной раздается тихий девчачий смех, заглушая бешеный стук моего сердца.

Я тотчас вспоминаю, что здесь находится Грейс. Надеюсь, она не успела ничего заметить. Снежок любимец нашей семьи, и сестра закатит настоящую истерику, если увидит то, что внутри моего "подарка". Я оборачиваюсь и встречаюсь с пристальным взглядом Грейс. На ее лице нет испуга. Сестра внимательно наблюдает за мной, а затем ее голубые глаза ссужаются…

Резкий щелчок механизма замкá вырывает меня из воспоминаний. Из гостиной я возвращаюсь в реальность, и теперь вместо детского розовощекого личика своей сестры вижу повзрослевшую девушку. Ее светлые волосы спутаны, у корней уже заметен натуральный оттенок. Ее кожа бледная, и в свете флуоресцентных ламп кажется желтоватой. Под глазами темные круги, и, как я и предполагал, ее руки в отметинах от уколов.

Грейс застывает на пороге и оборачивается. Стоящая позади нее медсестра подталкивает ее вперед. Грейс неуверенно проходит в комнату, и когда замечает меня, ее потрескавшиеся губы изгибаются в улыбке. По моей спине пробегает холод. Именно сейчас в стенах психиатрической больницы «Хейверхилл» я вижу, как от улыбки сестры веет безумством.

Медсестра говорит, что у нас есть не больше получаса на "встречу", и я надеюсь, что она займет гораздо меньше времени. Грейс выдвигает для себя стул и садится напротив меня. Она кладет руки на стол, сцепив между собой пальцы с коротко обрезанными ногтями. На ней темно-синяя больничная рубашка, надетая поверх белой майки.

– Привет, Десмонд. Решил посмотреть, как поживает твоя родная сестра?

От голоса Грейс моя ладонь сжимается в кулак. Из-за прихоти сестры могли погибнуть несколько человек. Мало того, что она хотела избавиться от меня и выстрелила в Кайли. Грейс пыталась уничтожить самое ценное, что у меня есть – она собиралась убить Кристиану.

Я бы предпочел больше никогда не видеть сестру. Я бы предпочел, чтобы она исчезла из моей жизни. Но мне нужно выяснить, как ей удалось организовать рассылку видео, находясь в психиатрической больнице. Я на девяносто девять процентов уверен, что это дело рук Грейс. Она имела доступ к досье.

– Мне плевать на тебя, – я злобно смотрю на нее. – Ты знаешь, зачем я пришел.

В голубых глазах сестры мелькает нездоровый блеск.

– О, нет, Десмонд. Тебе не плевать на меня. Я по-прежнему твоя сестра. И ты по-прежнему любишь меня.

– Я не собираюсь спорить с той, которую признали сумасшедшей, – сквозь зубы говорю я.

– Ты прекрасно знаешь, что это правда, – возражает Грейс.

Она выдвигается вперед, и медсестра в стеклянном проеме в стене тотчас указывает ей вернуться на место.

– Я пыталась убить тебя. Я пыталась убить твою жалкую шавку, – продолжает Грейс, и от ярости у меня подскакивает пульс. – И ты бы давно со мной расквитался, но ты не можешь этого сделать. Я все еще жива, – довольным тоном заканчивает она.

Мне требуется минута, чтобы признать, что отчасти эта сука права. Я бы давно придушил Грейс собственными руками, но есть одно «но». К несчастью, она моя сестра, а я… Я слабак, раз не могу прикончить ее.

Мне остается утешать себя мыслью, что ближайшие десять лет Грейс не увидит ничего, кроме остортечелых четырех стен своей палаты. Еще десять лет она не сможет насладиться свободой. Сейчас Грейс восемнадцать, и она потеряет лучшие года своей жизни.

– Я не избавился от тебя только по одной причине, – огрызаюсь я. – Я хочу видеть, как из избалованный стервы ты превращаешься в жалкую тень. Посмотри, чего ты добилась, – я окидываю ее быстрым взглядом. – Теперь вместо дизайнерских тряпок у тебя больничная форма. Вместо лучших курортов прогулка вокруг психбольницы. Ты могла тыкнуть в любую точку земного шара, и там оказаться. Перед тобой были открыты все двери, но ты… Ты испортила свою жизнь, и теперь у тебя есть десять лет, чтобы понять и обвинить себя в этом.

Я с ненавистью смотрю на Грейс, и она закатывает глаза.

– Избавь меня от своих нотаций, – заявляет она. – Еще неизвестно, как все сложится у тебя. Ты связался с никчемной и бестолковой дрянью. И она испортит твою жизнь похлеще меня.

Чертова. Сука.

Я не выдерживаю и ударяю кулаком по столу.

– Заткни свой рот, – рявкаю я, и медсестра за стеклом призывает меня к спокойствию.

– Ты пришел сюда, чтобы заткнуть меня? – спрашивает Грейс, и на ее губах появляется саркастическая улыбка.

Ты сама знаешь, зачем я пришел.

– Хочешь узнать, как дела у мистера Вильерса? – я понижаю голос, и в глазах Грейс пропадает радостный блеск.

– Ну и что с ним?

– Ты хочешь спросить: жив он или мертв? – язвительно произношу я.

После моего вопроса у Грейс подергиваются руки, лежащие на столе. Она крепче сцепляет пальцы, и я вижу, как с каждой секундой на них бледнеет кожа.

– Что ты с ним сделал?

– В академии мог разразиться скандал, если бы все узнали, что преподаватель ораторского искусства имел связь со старшеклассницей. Твой ненаглядный мистер Вильерс попытался сбежать. Но мы с Кэшем поймали его на выезде из города, а дальше… – я нарочно замолкаю.

Грейс прищуривается и склоняет голову, пристально осматривая меня. Я буквально слышу, как в ее голове крутятся шестеренки.

– Ты и Кэш – слабаки. Вы не способны на убийство, – Грейс пожимает плечами. – Вы даже не смогли убить Блаунта, когда он надругался над Ким.

– Это было два с половиной года назад. Кэшу было шестнадцать, а мне восемнадцать. Мы оставили этого ублюдка истекать кровью в лесу в надежде, что он сдохнет.

От собственных слов к моему горлу подступает тошнотворный ком. Мне отвратительна мысль, что я оправдываюсь перед этой чертовой сукой.

– Но речь не о Блаунте, а о Вильерсе, – тихо говорю я. – И о тебе.

– К чему ты ведешь?

– Ты можешь сказать мне правду, и мы больше не тронем твоего преподавателя. А можешь промолчать и тогда… – я поднимаю руку