человек", - раздраженно сказал Джейк. "Мы пили пиво. Это не похоже на то, что я брал с них деньги ".

"Тем не менее, это составляет аудиторию. Мне также сказали, что вы исполняли материал, скопированный с других музыкальных выступлений. Это еще более серьезно. У вас нет разрешения исполнять песни Led Zepplin вживую. Их даже нет на нашем лейбле. Вы хоть представляете, в какие неприятности мы попали бы, если бы стало известно, что один из наших музыкантов исполнял песни другого лейбла без разрешения? Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы произойти".

"Макс, это был не концерт!" Джейк почти кричал. "Я спела Stairway to Heaven, потому что одной из официанток понравилась песня! Ради бога, я пыталась переспать!" Кое-что еще пришло ему в голову. "Подожди минутку. Откуда ты знаешь, что я пел на парковке прошлой ночью? Откуда ты знаешь, какие гребаные песни я пел?"

"Я не вижу причин ругаться на меня", - сказал ему Акардио. "И откуда я знаю, не имеет значения. Дело в том, что вчера вечером вы выступали в прямом эфире перед аудиторией в нарушение условий вашего контракта. На этот раз мы не собираемся штрафовать вас, но если что-то подобное повторится, я буду вынужден оштрафовать вас в денежном выражении, добавив штраф в размере пяти тысяч долларов к вашим возмещаемым расходам. Ты понимаешь?"

"У тебя в ресторане есть шпион", - удивленно сказал Джейк, игнорируя его вопрос. "Чертов шпион! Вот почему ты порекомендовал мне эту работу. Вот почему они наняли меня так быстро. Они у тебя на зарплате, черт возьми, не так ли?

"У нас с менеджером действительно есть определенная договоренность", - подтвердил Акардио. "И у него действительно есть сеть людей в его штате, которые держат его в курсе действий определенных людей. Но это не здесь и не там. Что я хочу знать от тебя, Джейк, так это понимаешь ли ты, что больше не должен этого делать, и каковы будут последствия, если ты это сделаешь?"

Джейк глубоко вздохнул, сопротивляясь желанию сжать кулаки, кричать дальше. В конце концов, это было бы бессмысленно. "Я понимаю", - сказал он.

"Очень хорошо", - сказал ему Акардио. "Я рад, что мы смогли прояснить это. Теперь ты можешь идти".

Джейк ушел, направляясь в кафетерий, где он собирался съесть сэндвич с болонской колбасой, который он сделал для себя. Его гнев и разочарование последовали за ним вниз.

Поскольку они вернулись в Heritage, Джейк и Билл также были соседями по комнате в Лос-Анджелесе, и по той же причине. Им нужно было разделить свои расходы на проживание, чтобы выжить. Их квартира в Лос-Анджелесе стоила почти на сто долларов в месяц больше, чем их квартира в Херитедж. И назвать ее помойкой значило бы отдать ей больше чести, чем следовало.

Это было в убогом многоквартирном доме послевоенной эпохи на Голливудском бульваре, всего в двух милях от здания National Records, но все равно в совершенно другом мире. Комплекс был домом для условно освобожденных и зарегистрированных сексуальных преступников, для безработных проституток и несостоявшихся актеров. Это было такое заведение, где проезжающим автомобилистам предлагались на продажу никелевые пакетики с марихуаной, где люди сидели на ступеньках в любое время дня и ночи, распивая сорокаунтовые банки солодового ликера и куря обычные сигареты. Шум полицейских вертолетов, парящих над головой, и звуки выстрелов в ночи были слышны так часто, что их редко комментировали. Это был комплекс, который полиция Лос-Анджелеса посещала по меньшей мере три раза в день, разрешая бытовые споры и обрабатывая звонки о передозировке.

Их квартира находилась на третьем этаже этого здания, спрятанная в задней части. Она состояла из двух спален и занимала 642 квадратных фута жилой площади. Ковер был потертого дерьмово-коричневого цвета, который источал слабый запах кошачьей мочи, независимо от того, сколько его ни чистили. В ванной комнате был потрескавшийся и протекающий унитаз, ванна, которая была непригодна для использования из-за пятен ржавчины и плесени, и насадка для душа, из которой в лучшем случае вытекала жалкая струйка тепловатой воды. Когда Джейк и Билл вошли в него после сессии звукозаписи в тот день, там было удушающе жарко. Конечно, для их комфорта не было ничего, что напоминало бы кондиционер.

"Черт, ненавижу это место", - сказал Джейк. "Давайте включим вентиляторы".

"Верно", - согласился Билл, ставя на стол упаковку пива из двенадцати бутылок, которую они купили по дороге домой.

Они открыли все окна и включили все три вентилятора, которые выпросили или одолжили, когда переехали сюда. Это, по крайней мере, немного разгоняло горячий, липкий воздух и позволяло вдувать свежий смог снаружи. Каждый из них взял по пиву из "твелвера" и сел на диван, который был практически единственным предметом настоящей мебели, который у них был.

"Я ненавижу Лос-Анджелес", - сказал Джейк, делая глоток. "Если мы добьемся успеха с этим контрактом на запись, я собираюсь жить где угодно, только не здесь. Черт возьми, я даже не собираюсь приезжать в эту часть штата, если мне не придется ".

"Это довольно унылое существование", - сказал Билл, делая глоток из своей банки. "Ты действительно думаешь, что мы добьемся успеха?"

"Да", - сказал Джейк. "Хочу. Вопрос в том, будем ли мы не только знамениты, но и богаты?"

"Только не по этому контракту", - сказал Билл. "Это уж точно".

"Что ты имеешь в виду?"

"Я произвел кое-какие вычисления".

"Ты, занимаешься расчетами?" С усмешкой спросил Джейк. "Кто бы мог подумать?"

Билл коротко улыбнулся. "Смейся надо мной, если хочешь, но знай, что я прав, когда ты это делаешь. Мы облажались".

"Я уже знаю это".

"Ты можешь думать, что понимаешь", - сказал ему Билл. "Но я не думаю, что ты оцениваешь глубину нашего перепихона. Наш гонорар составит десять процентов, верно?"

"Верно".

"И эта цифра основана на розничной цене в пять долларов за альбом, верно?"

"Верно", - снова сказал Джейк. Это был важный пункт переговоров перед подписанием контракта и единственное, за что Шейвер боролся зубами и ногтями. Фактическая розничная цена альбома составляла семь долларов, но многие начинающие группы в конечном итоге получали свои гонорары, основанные на оптовой цене, которая обычно составляла около двух-трех долларов. Шейвер, разбиравшийся в способах заключения контрактов со звукозаписывающими компаниями, посоветовал им отказаться от оптовой цены. Они сделали это, но Acardio и представители бизнес- и юридического отделов National Records отказали им в полной розничной цене. Пять долларов за единицу - вот на какой цифре