– Боже мой, что ты здесь делаешь? – на английском.

– Элиза! – я бросился через дорогу, задрав голову. – Открой дверь, я принес твой рюкзак.

Через минуту пискнул домофон, и я ворвался в узкий вестибюль. Лифта тут не было, и я полетел по лестнице, прыгая через две ступеньки, уже слыша, как где-то вверху открывается замок. Я вылетел на последний пролет перед ее площадкой. Из приоткрытой створки на ступеньки падал косой луч света. Я поднялся на пару шагов и замер, тяжело дыша, глядя на нее снизу вверх.

Элиза стояла, прислонившись к дверному косяку, подогнув одну ножку, в коротком легком халатике, с мокрыми волосами и ласково мне улыбалась.

– Estás de vuelta, mi héroe, – произнесла она, и я понял.

В несколько прыжков я оказался возле нее. Она протянула ко мне руки, и я без тени сомнения обнял ее за талию, втолкнул в прихожую, за моей спиной хлопнула дверь, рюкзак упал на пол. Ее пальцы проскользнули по моей шее на затылок, я наклонился и провалился в водоворот безумного, бешеного поцелуя. Последней моей мыслью было: «Это случится, и все пройдет».

Алекс ехал в студию и улыбался. Из колонок грохотала музыка.

«Come and get your love», – пел исполнитель, и улыбка его становилась шире. Неделю он напряжено ждал, чем ответит Дэн, но гамбит с айфоном был сыгран безупречно! Попробуй отобрать у жены игрушку мечты, которую она иным путем никогда не получит, а потом настоять, чтобы еще и на танцы она не пошла. Ну так, во имя большой и чистой любви лиши ее всего самого желанного, да еще и в день рождения. Впрочем, Лекс был не против даже такого развития событий. Тем раньше Аль поймет, что вышла замуж за долболоба.

Он припарковался на знакомой стоянке и взбежал по лестнице на второй этаж, переобулся и вошел в зал, где уже звучала латина. Осмотрелся и замер, лишь чудовищным напряжением силы воли не дав улыбке померкнуть. Первым, кого он увидел в зеркалах во всю стену, был Дэн. Впрочем, Алекс быстро взял себя в руки. Такое развитие событий он тоже предусмотрел. Дэн выглядел хмурым и недовольным, но только до того момента, пока не появился соперник. Вольский физически почувствовал, как он впился взглядом в его лицо в надежде обнаружить повод для злорадства. Но нет, у Лекса было полно времени просчитать все варианты. и на самообладание он тоже не жаловался. Скрыть, как его передернуло от вида фирменной дэновой улыбки, оказалось гораздо сложнее.

За спиной мужа виднелась стройная фигура, затянутая в узкие белые джинсы, она вопросительно уставилась на Алекса, потому что была единственным человеком, который не ожидал его тут увидеть. Наивная душа.

– А вот и мой партнер! – навстречу ему метнулась гибкая высокая фигура. – Алекс, amado!

– Бланка, – улыбнулся ей Вольский и заключил испанку в объятия.

За годы, что они были знакомы, Бланка успела перерасти мальчишескую худобу, но женственными формами природа ее так и не одарила. Что, впрочем, не помешало ей быть гибкой, страстной, чувственной, со всеми вытекающими. Она брала артистизмом и харизмой, которые превращали ее необычное, скуластое лицо с острым хищным носом, крупным ртом и черными бровями вразлет во вдохновение для художника, который хотел бы нарисовать экспрессивный портрет королевы драмы.

– Привет, – помахала рукой Альбина, наблюдая за тем, как учительница танцев расцеловала одноклассника в щеки, от поцелуя в губы он увернулся.

– Привет, Аль, – ответил он, любуясь ее стройными ногами и голыми изящными руками.

Приветствие Дэна Лекс пропустил мимо ушей.

– Итак, амигос, – театрально объявила Бланка, не выпуская Алексову руку, – сейчас мы покажем вам, ради чего стоит стараться в этом зале.

– Что, прямо так, без разминки? – для порядка возмутился он.

– А нечего было опаздывать, негодяй.

Она подобрала мелодию на телефоне, из колонки донесся нежный гитарный перебор. Вольский с улыбкой протянул ей руку, и Бланка поплыла навстречу, замирая, медленно подтягивая ножку и перенося вес на одно бедро, чтобы ее тело красиво изогнулось. А потом ускорилась, Лекс встретил ее одной рукой, подхватил между лопаток, из второй не выпустил ладонь, и они закружились в ритме, пока ее ладони ласково поглаживали его шею сзади.

За годы, что прошли после первого его опыта бачаты, он танцы не забросил. Напротив, год за годом посещал студии, мероприятия и даже соревнования. Залы для танцев служили неиссякаемым источником ни к чему не обязывающих романов, а к танцу у него проснулась страсть еще в Барселоне.

Бланка появилась в Питере незадолго до локдауна, приехала на фестиваль и встретила старого знакомого. Между ними немедленно вспыхнул безумный, страстный, горячий роман на три месяца, и Лекс познал, что такое неутомимый испанский темперамент. И пока на улицах города разворачивались исторические события и люди боролись за свободу с такими, как Дэн, Вольский не вылезал из постели с испанской красоткой, которая все свободное от секса время лютобешено выносила ему мозг с припадками ревности, битьем посуды, криками и заламыванием рук. Единственное, чем ему удавалось противостоять этому напору – это оставлять ей крайне мало свободного времени.

Когда они оба очнулись от угара, границы уже захлопнулись. В Европу летели последние эвакуационные рейсы, и безумная женщина отвергла родину, осталась в России и открыла свой танцевальный класс. С тех пор много воды утекло. Они перестали трахаться и драться и станцевались в одну из лучших пар города. Бланка подходила Вольскому по росту, что редкость, и вся история их отношений подключала к танцу такую химию, что стоило им попасть на танцпол, как зрители выли от восторга и заполняли сеть роликами, записанными с телефона.

Сейчас все их мастерство работало на двух зрителей, спросить его, так всего на одну, и он вел свою партнершу как в последний раз. Тонкий, до мелочей просчитанный рисунок танца, в котором можно было покрасоваться и показать класс, чтобы у зрителя дыхание застряло в груди, но при этом без перебора, чтобы не казалось, как бывает, что эти двое сорвут друг с друга одежду, стоит им закрыть за собой дверь. Нельзя было спугнуть Дэна излишним эротизмом, а то сон потеряет, бедный, и не пропустит ни одного занятия. Да и Аль с ревностью несовместима.

К счастью, опыт и мастерство позволяли показать всю красоту бачаты и при этом удержать дистанцию. Поэтому когда мелодия завершилась и они закончили, часто дыша улыбка в улыбку, Альбина не сдержала возгласа восхищения.

– Я ничего красивее в жизни не видела, – выдохнула она, глядя на него во все глаза, – неужели и я так смогу?

– Конечно сможешь. Показать? – Алекс протянул ей руку, но между ними тут же встрял Дэн.

– Мне покажи, – он смотрел на него в упор и его взгляд говорил: я все твои ходы наперед вижу. Но Лекс-то знал, что не все.

– В бачате бесконечно много зависит от партнера, – выдала Бланка и взяла Дэна за руку, – все, что вы видели – было импровизацией.