Все вместе заняло не больше пятнадцати секунд.

Я приложил наконечник инжектора к шее охранника, рядом с яремной веной.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сказал я, – но я это сделаю, если буду вынужден. Меня интересуют только деньги банка, которые, кстати, застрахованы. Если сделаешь все, что я скажу, не пострадаешь, понял?

Он смотрел на меня отсутствующим взглядом.

– Как зовут сотрудника, который сегодня дежурит? – спросил я.

Он забормотал по-малайски. Голос у него был скрипуче-визгливый, как у тюленя. Я ударил его головой о броню автомобиля. Он сморщился и мелко заморгал.

– Я знаю, что ты понимаешь по-английски, – сказал я.

– Он говорит, что не хочет умирать, – перевела для меня Сю.

– Тогда пусть слушается. Как зовут дежурного? Ну!

Парень обмяк у меня в руках. От страха он буквально ошалел. Я видел в его глазах страх, но это не был страх смерти. Он просто не понимал, что с ним происходит.

Я убрал инжектор с его шеи и поднес к переносице.

– Последний шанс, – сказал я.

– Его зовут Ден Онпан, – пробормотал он.

– Какого цвета сегодня кодовая карта?

– Красная.

– Спасибо, – сказал я. Нажал на спуск и всадил ему между глаз дозу транквилизатора. Парень сделал неловкий шаг вперед и коснулся своего лба. Казалось, он был удивлен, что еще жив. В следующую секунду у него подкосились ноги, и он начал оседать вниз. Я подхватил его, чтобы он не ударился головой, и положил на пол. Он уже был без сознания.

Я снял у него с пояса связку карт доступа и нашел красную. Парень был примерно моего возраста, роста и комплекции. Я сорвал с него бейсболку с логотипом службы инкассации и надел себе на голову. Подобрать грим оказалось делом несложным. Главное в любом облике – это глаза. С помощью подводки и косметического скотча я изменил себе разрез глаз, добиваясь максимального сходства с оригиналом, и пониже опустил козырек бейсболки: если и остались кое-какие шероховатости, их не будет видно. Проблему с цветом кожи решил автозагар. О том, чтобы стать жгучим брюнетом, я позаботился заранее. Мое преображение было настолько полным, что обнаружить подмену мог бы только очень наблюдательный человек. Окажется ли таким сотрудник банка по ту сторону экрана?

Да, это был мой выход. Мне предстояло убедить Дена Онпана в том, что я тот самый охранник, которого он на протяжении последних трех лет видел чуть ли не каждый день, – иначе двери лифта не откроются. Я напрягся, оживляя в памяти его голос. Бейсболка и костюм, конечно, работали на меня, но ведь остается еще манера говорить и двигаться… Я сделал глубокий вдох.

И нажал кнопку вызова. Маленький экран рядом с лифтом засветился, и на нем возникло лицо солидного джентльмена в дорогом костюме. Я приветствовал его по-малайски – эту фразу я оттачивал очень долго, пока не добился идеального произношения.

– Kantung-kantung, – сказал я. Это значит «мешки».

– Сколько на этот раз? – радостно произнес он по-английски.

– Я не знаю. Все запечатано, опись у водителя.

– Как твоя жена?

– Бывало и лучше, – сказал я.

Я поднял красную карту с кодом. Ден Онпан сделал то же самое, и мы одновременно поднесли их к считывающему устройству.

– Лифт пошел. Поднимайтесь, – сказал Ден.

– Хорошо, – сказал я. – Ждем.

Я ехал по полученному от Маркуса адресу, когда зазвонил один из телефонов. Потянувшись к пассажирскому сиденью, я выудил из сумки аппарат и посмотрел на номер. Вместо цифр на экране высветились крупные синие буквы: ФБР. Я откинул крышку телефона и пристроил трубку на плече, прижав ее щекой.

– Да? – произнес я. – Это вы?

– Алло? Кто это? – раздался голос Ребекки Блекер.

Черт! Я совсем забыл, что перевоплотился в Джона Гримальди. – Это я, – снова заговорил Джек Мортон.

– У вас был другой голос.

– Вы же знаете, на что способен хороший имитатор.

– К сожалению, – сказала она. – У вас большие неприятности, Джек.

Я не уловил в ее голосе ни угрозы, ни особой злобы – скорее торжество, как будто мы играли в шахматы и она только что сделала гениальный ход. Исчезла даже хрипотца заядлой курильщицы. По ее тону я догадался, что источником упомянутых неприятностей выступала она сама.

– Сначала хорошая новость. Мы с вами скоро увидимся, – продолжила она. – Но есть и плохая. Полиция Атлантик-Сити выписала ордер на ваш арест.

– В самом деле? И в чем же меня обвиняют?

– Вас разыскивают в связи с двойным убийством, совершенным прошлой ночью. Сегодня утром в солончаках найдены трупы двух мужчин с огнестрельными ранениями. Оба убиты выстрелами в голову, один – практически расстрелян в упор. Автомобиль, на который вы меня вчера навели, принадлежал одному из убитых. Полиция полагает, что между вами и этим двойным убийством существует связь.

– И это все, что сегодня требуется, чтобы получить ордер на арест? – усмехнулся я. – Да я вообще не бывал в тех местах.

– Это серьезно, Джек. Вы убили тех парней?

– Я не люблю убивать, – сказал я.

Послышался вздох, а вслед за ним – стук. Кажется, Ребекка бабахнула телефоном обо что-то твердое.

– В конце концов, дело не в ордере. Захочу вас найти, найду. Имейте в виду: вас разыскивают по всем аэропортам и автострадам. Через час ваша фотография будет в каждой патрульной машине. А еще через три часа каждый офицер полиции в шести штатах будет знать, как вы выглядите.

– Где, черт возьми, они раздобыли мое фото?

– С камеры видеонаблюдения в аэропорту.

Я улыбнулся. Ребекка Блекер действительно неплохо вела свою партию. Скорее всего, ордер на арест организовала именно она. Чтобы получить его, полиция в Соединенных Штатах должна заручиться письменными показаниями под присягой, доказывающими факт преступления. Такие показания могла дать только Блекер, и наверняка она же навела на мысль воспользоваться фотографией с камеры наблюдения в аэропорту и связать меня с убийствами. Да что там говорить, только она знала о том, что я нахожусь в Атлантик-Сити. Она внесла меня в список разыскиваемых преступников, чтобы заставить играть по своим правилам. Что ж, должен признать, это был умный ход. Теперь у нее на руках козырь, который она может пустить в дело, если я откажусь помогать ей в расследовании.

– Что ж, вам не повезло, – сказал я. – Джек Мортон скрылся из города.

– Не смешите.

– Хорошо, ваша взяла, – сказал я. – Чего вы хотите?

– Я должна знать, где вы находитесь.

– Я все равно не скажу.