– А если бы вам сообщили, что сеймун собственноручно убил короля, вы бы поверили?

– О чем ты? – недовольно поморщился принц, но все же ответил: – В первую минуту я обрадовался бы возможности поквитаться с тобой… Никогда не понимал, что отец находил в тебе такого особенного и почему выделял среди других сейлоров. Высокомерный до тошноты и язвительный до противного. Делаешь вид, что все знаешь и могущественнее всех… Ставишь себя выше остальных!

– Я закон, – сухо напомнил ему. – И должен быть беспристрастен. Даже с королем.

– Вот поэтому, – неохотно завершил принц, – отец тебя и уважал… Да и я тоже. Временами.

Я выгнул бровь, а Эмпир пробормотал:

– Хорошо! Я не поверил бы.

– А вы меня ненавидите, – подытожил я. – И как тогда поверят в мое преступление те, кто шел за мной по доброй воле? Те, кто стоял плечом к плечу во время защиты короны?

– Ты меня убедил, – вздохнул Эмпир и потер лицо, которое пока сохраняло вид старого слуги. – И какой у тебя план? Нам помогут сбежать?

– Из магической клетки? – иронично дернул я уголком рта. – Нет. Но мои люди соберут армию и в день, когда меня поведут на казнь…

– Стой, – подался вперед принц и округлил глаза. – То есть, ты желаешь дотянуть до казни? И намерен взойти на плаху?

– Придется, – кивнул я. – Олгриут, разумеется, не упустит шанса прикончить меня, чтобы ничто не мешало ему оставаться сеймуном, а не моим заместителем… Но я не позволю.

– И как, интересно? – без надежды скривился принц. – Стоит тебе шагнуть на магический помост, и ты труп. А потом и я, потому что у меня, в отличие от некоторых… нет армии!

– У вас есть я, – строго осадил его, – и верные вам люди. Ваше высочество… То есть, ваше величество, я клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы выполнить волю Тамраса!

– Проблема в том, Драген, – откинулся на спину принц, – что сил у тебя сейчас мало.

– Еще! – снова возразил я. – А к моменту казни мой резерв полностью восстановится, и враги пожалеют о поднятии мятежа!

– Позволь спросить, – покрутив в руке соломинку, лениво поинтересовался Эмпир, – куда подевалась твоя магия? Что ты такого сотворил, что полностью опустошился?

Я промолчал, не желая делиться с Эмпиром личными переживаниями. Все, что касалось короны, я исполню в лучшем виде, но сердце мое принадлежало… лишь ей.

Той, кого пришлось прогнать, чтобы спасти.

Было больно даже вспоминать, как рыдала Светлана, как молила позволить ей помочь мне, как волновалась и не хотела уходить. Сердце обливалось кровью из-за невозможности преодолеть преграду всего-то толщиной в дверь, из-за невыполнимого желания успокоить девушку, сжать в объятиях и пообещать, что все будет хорошо…

Будет. С ней точно все будет хорошо! Гемет позаботится о том, чтобы сиену доставили к Арке. Я мог рассчитывать на одного из своих верных помощников. Вот только терзал червячок сомнения, что среди тех, кому я всецело доверял, появился предатель.

Кто же это? В Гемете и Тартисе я совершенно уверен. Как и не сомневался насчет своего верного помощника Энгерама. Поэтому перебирал в памяти всех членов сейма, анализировал их слова и поступки, сравнивал поведение с былыми временами. Кто же он, подручный Олгриута? С кем спелся черный степной волк?

Змей с вестями вернулся под утро, когда Эмпир, лежа на спине, храпел совсем не по-королевски. Я пробежался взглядом по строчкам переданного письма и, усмехнувшись, покачал головой: лжепринц решил отвлечь внимание подданных от своего преступления не только показательной казнью сеймуна, но и продолжением отбора невест.

Конечно, придворные с большим удовольствием будут обсуждать претенденток и радоваться горю проигравших, чем соблюдать положенный траур. Одно это достойно порицания, но что делать – если позволить, люди выберут веселье и праздник, забыв о том, что тело его величества едва успело остыть.

Король умер. Да здравствует новый король. Вот только новый – не значит настоящий!

Уж снова уполз с моими поручениями, а внутри теплом разлилась радость, что сиена Светлана навестила меня. И дело не в том, что девушка оказала неоценимую услугу, – змей Карзака невероятно проворный и ни разу не попался стражникам, – а в самой сиене. Я сошел бы с ума, зная, что она там, на отборе жестокого и беспринципного чужака, который не пощадил и собственного отца.

И пусть она сейчас в другом мире, она жива и здорова…

Я встрепенулся и осмотрел небольшую камеру. Поразительно!

Уже скучаю по ней? По необыкновенному взгляду: то дерзкому, то нежному. По теплым объятиям и сладким поцелуям. Сейчас, проигрывая в памяти наши со Светланой встречи, я понимал, как же сильно заблуждался. Не на ее счет, а на свой. Стало ясно, почему с самой первой встречи не мог оставаться спокойным и хладнокровным в присутствии девушки.

Она уже тогда задела мое сердце, завладела разумом и покорила чувства. А я не узнал свою любовь. Любовь, которую пришлось прогнать.

День пролетел незаметно. Я думал о Светлане, а Эмпир мрачнел, беспокоясь о близящейся встрече с родным братом. Ночью принц не сомкнул глаз, ворочался и вздыхал, снова и снова выпытывая у меня план предстоящего освобождения. Я понимал его чувства, но ничем не мог помочь. Будущему королю придется взрослеть самому, быстро и болезненно. Мне под силу лишь сделать все зависящее от сеймуна его величества. И я сделаю!

Утро выдалось прохладным и дождливым. Это стало понятно, когда в открывшуюся дверь ворвался сырой сквознячок, а из-за стекающей с плащей стражников воды на полу образовалась небольшая лужа. Эмпир отвернулся, скрыв лицо – зелье постепенно утрачивало силу, и сквозь полупрозрачное лицо Карзака уже проступали юношеские черты.

Но страже было не до камердинера, они связали мне руки смоченной в обездвиживающем зелье веревкой и надели на голову мешок. Грубо толкая в спину, повели к выходу.

– До встречи, Карзак, – бросил я.

– На том свете, – хохотнул один из стражников.

Я промолчал, потому что моя фраза предназначалась не ему и даже не принцу, а маленькой змейке, которая должна подать сигнал к наступлению. Пока меня вели к эшафоту, я прислушивался к толпе. Как и предполагалось, люди оказались гораздо умнее, чем думал Олгриут. Судя по негромкому ропоту, народ не верил в мою виновность и недоумевал, куда смотрит молодой король.

Я усмехнулся, вспомнив мрачную физиономию Карзака, под личиной которого прятался законный наследник.

– Шагай, – в очередной раз толкнули меня в спину, и я узнал голос врага. А также рычание его волка. – Предатель должен понести наказание!

С головы сдернули мешок, и моему взору предстал магический эшафот. Возможно, его вид должен был меня напугать, но вместо этого лишь укрепил желание биться до потери пульса.