сдался, что ответа не будет. И давить сейчас не собирался — не на наставника собственного брата, который помог Эндрю. Или нет, и тогда это уже совсем другой разговор. В другом месте.

— Колдуны всегда держались вместе, Кристофер. А предателей не терпели. Лоусоны верны семьям и Кругу. И это мы готовы подтвердить.

— Тогда пора его собрать.

— И вот что. Передай Эндрю, что он справился только с щитом. Другие заклинания остались не тронутыми.

— Другие?..

— Пусть он расскажет. До встречи в Кругу.

Кристофер озадаченно смотрел в сутулую спину старика, гадая, что тот имел в виду.

Глава 15

— Я хочу побыть один.

Эндрю распластался на полу, пытаясь понять собственные ощущения. Лопатками он ощущал твёрдый пол, в приоткрытое окно веяло дождливой сыростью. Он приподнялся на локтях и стянул с дивана шерстяной колючий плед, который неловко набросил на себя. Услышал, как скрипнула спинка, когда Кристофер опустился на старый давно шатавшийся стул, чувствовал любопытный взгляд брата, и в то же время — его скрытое беспокойство. После ритуала уже прошла пара дней, которые Эндрю почти проспал то маясь от головокружения и чувства странного удушенья, то проваливаясь в мутные бессмысленные сны, в которых ворон звал его за собой и бился крыльями о прутья клетки.

Сейчас Кристофер заехал его навестить. Брат не хотел быть слишком навязчивым, но и оставлять Эндрю в одиночестве не собирался.

Конечно! Неизвестно, что будет дальше, как изменится состояние, что теперь сотворит Эндрю. Откровенно говоря, ему самому сейчас было страшно — слишком непривычно воспринимался мир, колдовство щипалось и жглось внутри, ластилось как зверёк. Эндрю то цепенел, то вздрагивал и никак не мог собраться с мыслями.

Кажется, Кристофер убедился в полной бессмысленности валяния брата на полу и отправился за кофе, по крайней мере, вернулся с дымящейся чашкой и бутылкой воды, которую аккуратно поставил рядом с Эндрю. Мелькнула белым рубашка Кристофера, его крепкая рука, которая знает, как держать кинжал.

— В детстве у тебя адски болела голова ко всему прочему. Вот, на всякий случай. Я советовался с Леннардом, он пожал плечами и сказал, что надо ждать. Уверен, что готов остаться один?

— Да. Так пока будет лучше. Когда Круг колдунов?

— Не переживай, не пропустишь. Я сказал, что ты обязательно хочешь быть, но нужно ещё пару дней.

От Кристофера тянуло тем колдовством, которое вторит взмахам обнаженного кинжала, смертоносным, крепким и солоноватым, как свежепролитая кровь. Эндрю едва не протянул руку, чтобы коснуться его — не кожи, не самого Кристофера, а его сердцевины, пульсирующей и горячей, как соки дерева, что текут внутри от самых корней. Голова легонько кружилась, шорох дождя казался гораздо громче, чем обычно, как и вообще всё вокруг.

Эндрю чувствовал смесь запахов в квартире, видел оттенки и краски так ярко, как никогда до этого. Он никогда не думал, что у зелёного столько тонов и полутонов, что запах сушеных трав опьяняет закупоренным в них летом или прелой тягучей осенью.

Ему хотелось смеяться от восторга, и в то же время он не знал, как это выразить — разве что музыкой, которая сейчас звучала в голове и вторила его ощущениям. Перевернувшись на живот — ремень джинсов тут же неприятно надавил на кожу, — Эндрю обвёл взглядом комнату, размышляя, может ли он подняться, и добавил:

— Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Спасибо… что был рядом. Кажется, у тебя встреча?

— Это подождёт.

— Нет уж, тем более езжай!

— Звони, если что-то понадобится.

Кристофер накинул кожаную куртку и всё-таки задержался ненадолго у порога. Эндрю понял, что ещё немного — и его самого всё это растопчет, ему надо хоть что-то сказать брату, пока тот ещё здесь. Объяснить! Он вскочил, едва не запутавшись в ногах, и подошёл к удивленному Кристоферу, который не до конца понимал, что происходит и насколько всё плохо.

Ладонями Эндрю закрыл Кристоферу глаза и прошептал как великую истину:

— Для нас нет смерти. А глаза только мешают видеть то, что скрыто.

— Теперь ты напоминаешь Одетт. И не нравятся мне разговоры про смерть. Уверен, что можешь остаться один?

— Ты не видишь, — разочарованно протянул Эндрю, а потом спохватился, — иди. А я пока тут буду. Если бы ты знал!..

— Что знал? Эндрю? Ты на этом ритуале ничего не принимал? Ведёшь себя как…

Кристофер спохватился и не стал договаривать, а Эндрю только отмахнулся. Он не знал, что колдовство так дурманит, не знал, что оно несётся по венам самой музыкой — или так чувствовал только он? Почему же он раньше не решился избавиться от этого проклятого щита, сколько времени потратил зря! Эндрю надо было кому-то рассказать, с кем-то поделиться, но где-то на грани плавающего в экстазе сознания вспыхнула мысль, что общаться с кем-то будет тяжко. Чтобы не рухнуть от головокружения, Эндрю осторожно опустился обратно на надежный пол и уперся спиной в спинку дивана, привыкая. Как он раньше жил без этого!

Многое стало казаться незначительным. Возможно, это то, что ощущают колдуны в момент смерти — её нет, она нечто большее, они сами продолжают жить дальше. Ничего не исчезает из мира, лишь меняется и течёт дальше.

Эндрю поднёс к глазам ладони, всматриваясь в каждую линию, в тонкие вены, в то, как натягивается кожа и сгибаются пальцы.

Он чувствовал себя огромным миром. И только одного ему не хватало — ворона.

Что ж, возможно, сейчас он может вернуть его. Эндрю знал, что сможет.

Кристофер сидел в машине, положив руки в перчатках на руль и вглядываясь в окна квартиры брата. Боковое стекло было опущено, чтобы неспешно выдыхать табачный дым — Мари часто ворчала, что весь салон пропах табаком, ей куда больше нравился аромат океана, хотя Кристофер их все считал слишком химическими. Впрочем, запах сигарет был не лучше.

Но Кристофер тянул время. Не то, чтобы он считал, что Эндрю не может с этим всем справиться, скорее, тревожное чувство никак не давало покоя.

Ещё неизвестно, что там с щитом и отдачей. А если теперь всё обернётся против самого Эндрю?

Он сам не знал, чего ждал — то ли какого-то сигнала, то ли того, что вот так разглядит, чем занимается Эндрю, то ли считал, что если просидит вот так ещё какое-то время, то убедится, что с ним действительно всё хорошо. Пальцы сжались на руле, и назойливое отсутствие одного пальца напоминало о себе тянущей болью, но Кристофер не обращал внимания. Он нахмурился, пытаясь разобраться, что почувствовал в тот