Вало несколько раз порывался встать, чтобы лучше видеть, что происходит на палубе, и мне пришлось прикрикнуть на него, чтобы он не раскачивал лодку. Как ни странно, он без особых признаков волнения смотрел, как его любимые медведи наслаждались последней трапезой. Я подумал тогда, что этот парень, наверное, хотел, чтобы животные встретили смерть в хорошем настроении и на сытый желудок.

Мы гребли непрерывно. Лодка двигалась очень медленно, и, пока мы плыли, солнце заметно спустилось к горизонту. К счастью, море было совершенно спокойным, и нам оставалось лишь сидеть неподвижно, чтобы не кренить нашу утлую посудину, и осторожно передавать друг другу весла. Никто не проронил ни слова.

Я пытался понять, как же примириться с потерей крупных животных. Возможно, нам удастся добраться до берега, но ведь кречеты и собаки ни в коей мере не соответствуют тому замыслу Карла, который я должен был воплотить в жизнь как глава посольства в Багдад. В лучшем случае король может приказать мне опять отправиться на будущий год в Каупанг и заново раздобыть белых зверей. Но вероятнее всего, он попросту откажется от этой затеи. Если дело обернется именно так, мое будущее – и Озрика тоже – при королевском дворце окажется под очень большим сомнением. Карл терпеть не мог неудачников, проваливавших его поручения.

Мои мрачные размышления прервал сарацин:

– Заплата из паруса должна была сильно ослабить течь, – заметил он вдруг.

– Слишком уж плохо Протис содержал свой корабль, – ответил ему Аврам. – Ты ведь сам видел под водой, в каком состоянии обшивка.

– Да, можно сказать, хуже не бывает, – согласился мой друг. – Но если бы мы смогли растянуть под водой парус сразу после того, как я это предложил, может быть, нам и удалось бы довести судно до земли и выброситься на отмель.

Я решил, что Озрик совершенно незаслуженно винил себя в беде.

– Что говорить – что случилось, того не исправить, – попытался я утешить его. – Это я принял решение нанять Протиса с его кораблем. А сейчас лучше озаботимся тем, как бы нам живыми добраться до берега в этом тазу.

Сарацин печально покачал головой:

– Даже в самом гнилом судне не начнется ни с того ни с сего такая сильная течь при совершенно спокойном море и почти полном штиле. Удача отвернулась от нас.

Его заключительные слова будто повисли в воздухе. Я поймал себя на том, что погрузился в размышления: было ли несчастье, случившееся с нашим кораблем, всего лишь случайностью, невезением или чем-то иным? Мне никак не удавалось отогнать от себя подозрение, что оно как-то связано с покушением на мою жизнь, случившемся в Каупанге.

До берега мы добрались уже перед самыми сумерками. К тому времени тонущее судно было так далеко от нас и так низко осело, что мы не видели ровно ничего из того, что там происходило. Можно было разглядеть лишь мачты, и мы предполагали, что оно так и уйдет под воду стоймя. Протис и его люди уже высадились на берег в маленькой бухте и вытащили шлюпку на берег. Вокруг нее уже собралось с дюжину людей. Я решил, что это те самые кораблестроители, о которых говорил молодой капитан. Выше на берегу я видел несколько недостроенных кораблей, стоявших на подпорках, рядом с которыми лежали наваленные в беспорядке доски. Еще дальше громоздились длинные сараи, в которых, как я решил, кораблестроители хранили свое имущество.

Мы находились уже совсем близко к берегу – можно было камнем добросить, – когда Вало, не обращая внимания на мое негодование, вдруг встал во весь рост. Лодка качнулась, и он громко вскрикнул.

Я оглянулся. Мой помощник указывал в море, и его глаза радостно сверкали. Точно на линии между нами и тонущим кораблем, не более чем в полумиле позади нас, виднелись две темные точки.

– Моди и Мади! Они плывут за нами. Так вот почему Вало выпустил их из клетки! – воскликнул Озрик.

– Быстрее! – крикнул я, опомнившись от изумления. – Мы должны опередить и встретить их.

Мы навалились на весла и быстро преодолели оставшиеся ярды. Протис и его матросы, а также несколько местных жителей залезли в воду и вытащили нашу лодчонку на сушу. Озрик прежде всего передал кому-то клетки с кречетами, чтобы их поставили подальше от воды. Собаки выскочили из лодки сами и умчались на берег.

– За нами плывут два больших и очень опасных зверя! – громко объявил я. Кораблестроители уставились на меня во все глаза. Только тут я сообразил, что они вряд ли понимают мой язык. Поодаль на берегу уже собралась небольшая толпа зевак, состоявшая в основном из женщин и детей, – это были, несомненно, семьи плотников. Им, конечно же, было любопытно, что на сей раз принесло море. Я заорал во всю глотку, чтобы привлечь к себе внимание, и ткнул рукой в сторону моря. Белые головы медведей заметно приблизились. Я поразился тому, насколько быстро они могли передвигаться в воде. Было видно, что хищники окажутся на суше прежде, чем я успею досчитать до пятисот.

До меня донесся удивленный ропот, который перешел в тревожный, как только люди сообразили, что видят.

– Аврам, скажи им, что медведи очень опасны и нам необходимо найти место, где их можно будет содержать, – сказал я драгоману.

Один из кораблестроителей оказался сообразительнее прочих. Он бегом кинулся к ближайшему сараю и распахнул его дверь.

Вало уже стоял на самом краю воды и держал в руках свою костяную дудочку. Когда медведи приблизились к берегу, он заиграл на ней. Толпа за моей спиной поредела. Люди спешили отбежать подальше и, лишь сочтя себя в безопасности, останавливались, чтобы посмотреть, что же теперь будет.

Мади и Моди вышли на берег одновременно. Они отряхнулись, разбрызгав в стороны могучие фонтаны воды, пропитавшей их мех, и стали осматриваться. Эти молодые медведи были уже громадными зверями, способными одним ударом могучей лапы сломать человеку хребет. Моди зевнул, показав широкую розовую глотку и заставив испуганно вскрикнуть нескольких смельчаков, решивших рассмотреть животных поближе. Издалека донесся негромкий скрип гальки – это отступали более осторожные зеваки.

Вало, напротив, пошел навстречу медведям, остановился на расстоянии вытянутой руки от них и, глядя на них, стал наигрывать свою простенькую мелодию. Хищники стояли у края воды и водили из стороны в сторону огромными остроносыми мордами. Их тоже очень интересовало происходившее. Сын егеря, не поворачиваясь к ним спиной, стал медленно отступать, пятясь задом и продолжая играть.

Медведи побрели за ним. Вало пятился к открытой двери сарая и все так же медленно вошел в нее. Звери же на несколько мгновений, за которые у меня успело перехватить сердце, остановились у темного входа. Они даже обернулись и снова посмотрели по сторонам, пробежав маленькими глазками по всей толпе наблюдателей. Я не дышал, так как мне было ясно, что, если они решат напасть на людей, остановить их будет невозможно.

Но притяжение музыки оказалось слишком сильным, и они все же вошли внутрь. Хозяин сарая кинулся вперед, чтобы захлопнуть за ними дверь, но я схватил его за рубашку и удержал: