– Что случилось? – ответил он сразу. Видимо, его разбудил первый крик.

– Алиса! Где она?!

– Мы отнесли ее на нос. Положили там. Чтобы… – Он замялся и спустя секунду закончил неуклюже – не так, как хотел сначала: – Ей лучше… там.

Друг вздохнул. Посмотрел на меня одновременно расстроенно и виновато. Кесса тоже проснулась: лежа с открытыми глазами, слушала нас.

– Ясно, – сказал я.

– Можешь… пойти посмотреть…

– Нет.

Я успокоился. Мгновенно мне стало почти все равно. «Это всего лишь тело», – вернулась непрошенная мысль. «Ты почти не знал ее», – произнесло внутри что-то отвратительное, мерзкое.

Сейчас… сейчас я подумаю еще о чем-нибудь и буду полностью готов к тому, чтобы оторвать себе голову. Заслуженно.

– Кто кораблем управляет? – решил спросить я, чтобы не оставаться со своими мыслями наедине. Наверное, это был самообман, но лучше уж так. Дрожь и холод под сердцем: если нельзя избавиться от них, может быть, получится отвлечься?

– Никто, – ответила Кесса. – Он сам.

– Но в прошлый раз…

– У накхов другое управление. Тут можно диск немного сдвинуть, перед тем как отпустить. Тогда скорость и направление не меняются.

– Так ты что, уже плавала на таком?! – удивленно воскликнул Мик.

– Нет, конечно. – Кесса посмотрела на него, как на дурака. – Просто управление тут не сложное, легко можно разобраться.

– Ну да, я же забыл, что ты у нас вся из себя…

– Чтобы оставаться на плаву, нужно не только много знать, но и уметь приспосабливаться, думать уметь. Хотя, конечно, не всем дано…

Впервые за долгое время в Кессе проклюнулось ее прежнее ехидство. Черная Земля придавила и ее, но стоило вздохнуть свободней – в голос вернулись прежние интонации. Мне-то было все равно, какая она на самом деле – я понял, а вот Мику придется привыкать заново…

Захотелось улыбнуться… И я тут же вспомнил про Алису.

– Я авантюристка, Мик, – произнесла Кесса, завершая длинную уничижающую фразу.

Мик посмотрел на нее странно:

– Кто ты? – спросил он.

– Авантюристка, – ответила Кесса недоуменно.

Несколько секунд Мик не отводил от нее взгляда, как будто увидел впервые, потом вдруг – в темноте это было не очень заметно, но мне показалась, что так – он покраснел.

– А я думал… – Его смущение стало очевидно. – Думал… Нет, правда, что ли? И что… – в голосе сквозило сожаление, – прям так… за деньги?..

Секунд пять мы с Кессой молча рассматривали Мика. Потом я не выдержал и заржал. Смеясь, я каждую секунду помнил об Алисе, но, несмотря на это, никак не мог остановиться. Я схватился за живот и начал оседать на палубу.

– Что ты сказал? – после долгой паузы спросила Кесса.

– Ну… мало ли что в жизни бывает… – сочувственно произнес Мик. – Деньги нужны были… Да и один-то раз, наверное, ничего плохого… Ты ведь один раз? Просто если не один, то это уже как-то…

В руке Кессы появился кинжал. Молча, с легко читаемым в глазах желанием убивать она шагнула в сторону Мика.

Друга пришлось спасать.

29 день 4-го месяца

– Кесса, извини.

– Отстань.

– Ну, я ведь правда этого слова не знал.

– Упыри все такие.

– Да, согласен я… гм… упыри?.. Гм… Но я ведь не специально!

– Сгинь, придурок!

– Кесса…

Разговор шел по кругу. Парень просил прощения – она разнообразно его посылала. Но зарезать больше не пыталась. Хотя, я подозреваю, ножи у нее все еще были: вряд ли мне удалось отобрать все.

– …Извини.

– Лед извинит.

– Кай, скажи ей!

– Что?

– Что умение прощать – есть величайшая благость.

– Сам скажи.

Я уныло глядел в воду. Можно было потренироваться, Мика с Кессой помучить, но в кои-то веки совершенно не хотелось. Олм, прижавшись спиной к борту, равнодушно смотрел вперед. Кажется, с тех пор, как его туда посадили, он даже и не подумал начать шевелиться, хотя было видно, что он дышит.

Ярко, по-весеннему светило солнце. Проснувшись ночью, спустя пару часов мы снова легли: нужно было восстанавливать отнятые путешествием силы. Утром я поднялся первым. И пошел на нос корабля. Зачем? Мне казалось, я должен ее увидеть. Увидел: неровный темный сверток полутора метров в длину. Мик обмотал ее в свой плащ.

Тут же, что характерно – совершенно ожидаемо, я почувствовал себя плохо. И чего хотел? Сам же себя уговаривал, что это уже не она. Без толку потоптавшись на месте, разозленный на самого себя, я пошел обратно на корму.

Не знаю, что вызвало эту мысль, но я вдруг вспомнил, что мертвых хоронят. Нужно было похоронить Алису. Как? В море? Ирвин рассказывал, что такой обычай был в Агахаве. Еще, разумеется, у пиратов. Мы так поступить не могли. Алиса была из Термилиона, значит, хоронить ее нужно было по-термилионски. Хотя… какая разница? Как будто это поможет кому-то.

Вот так, размышляя о какой-то унылой ерунде, я уже пару часов разглядывал тихие волны Беспокойного и вполуха слушал перепалку Мика с Кессой. Превратившийся в лохмотья плащ валялся рядом. Сейчас я уже не мог понять: на кой черт тогда в Туалоне мы с Миком купили именно плащи – ведь куртки гораздо удобней, да и вообще… уже почти лето. Безрадостная мысль полностью соответствовала настроению.

– Ну, хочешь, я на колени встану?

– Ты спятил? – Голос у Кессы был уже довольно вялый.

– Я встану на колени и буду перед тобой пресмыкаться. Полностью утрачу человеческое достоинство…

Не знаю, сколько бы еще я так сидел, но…

– Что это?!

Я вскочил и отошел от края на пару метров.

– Про что ты? – Кесса с готовностью отвернулась от Мика. Вид у парня стал глупый: на колени он встал, но теперь получалось, что перед бортом корабля.

– Там, – я кивнул на воду.

Она посмотрела и тут же отпрыгнула назад.

– Это рыба?

– Может быть, просто мель, – сказал я, делая шаг вперед и осторожно заглядывая под корму. Огромная вытянутая тень, какую могли бы оставить с пяток поставленных впритык кораблей, никуда не исчезла. Теперь она шла ровно под судном. – Но ведь она тогда вряд ли бы двигалась, так? Видимо, эти истории про Беспокойное – никакая не выдумка.

– Рыбачить не будем, – сказал Мик, тоже посмотрев на воду.

Тень исчезла спустя пару минут. Не ушла вправо или влево, а постепенно уменьшившись в размерах, скрылась из видимости: морское чудище отправилось на глубину.