Иногда ей казалось, что темница начинает быстро заполняться темной, тухлой и очень холодной водой. Она подступала к ногам девочки, и та отчетливо чувствовала, как ее тело сковывает настоящим льдом. Вот вода дошла до щиколоток, вот она поднялась до колен, еще чуть-чуть, и Морриган уже наполовину в промозглой жиже. Одежда на ней потяжелела и тянет вниз. Девочка начинала подпрыгивать, чтобы ухватиться за решетку на окне, и, если ей это удавалось, карабкалась вверх, упираясь ногами в каменные выступы на стене. Но надолго ее сил не хватало. Всякий раз вода доходила ей до груди, а затем подступала к горлу, носу, и вот она уже захлебывается в предсмертной агонии, не в силах сделать более ни одного глотка воздуха.

В следующий раз Морриган попадала в эпицентр пожара. О, это было много страшнее, чем тонуть, захлебываясь в зловонной воде. В какой-то миг она даже начинала желать этого, лишь бы только страшные языки пламени перестали подступать к ней все ближе и ближе, опаляя сначала края платья, а затем и ее кожу. От страха и дикой боли Морриган кричала так неистово и громко, что теряла голос и впоследствии долгое время не могла вымолвить ни слова.

А затем она слышала хохот. Жуткий, омерзительный хохот своего мучителя, который все это время наблюдал за ее беспорядочными метаниями по темнице. Ведь на самом деле никакого пожара и затопления не было. Наверное, это и правда было дико смешно…

Много позже, когда чувства Морриган притупились от безысходности, она поймала себя на мысли, что сама ждет этого смеха. Ждет с большим желанием и нетерпением. Ведь отныне он означал для нее окончание игры. Значит, безумный маг получил удовольствие и оставит ее в покое хоть на какое-то время.

Девочка возненавидела своего тюремщика после первой же «игры». Мысленно она поклялась ни в коем случае не сдаваться, найти возможность сбежать, а пока просто терпела, надеясь, что ее не постигнет та же участь, что и мага.

Морриган очень боялась, что однажды тоже сойдет с ума.

Через четыре года Силан посадил Морриган на цепь. Цепь была большая, тяжелая и длинная, ее хватало на свободное перемещение по всей темнице, но совсем чуть-чуть не хватало до двери.

— Ты становишься сильнее, — глядя на свою пленницу сверху вниз, задумчиво проговорил маг. — И твоя последняя попытка к бегству чуть было не увенчалась успехом. — Он прищелкнул языком, выражая свое недовольство этим фактом. — Я бы очень огорчился, если бы потерял такую игрушку, как ты. Знаешь, очень многие не выдерживали столь долгий срок, — неожиданно разоткровенничался Силан. — А ты живучая. Интересно, что придает тебе сил?

— Ненависть, — хрипло выдохнула Морриган. — И желание отомстить.

— Хм. Я и не надеялся на ответ, — удивился тюремщик и снова прищелкнул языком. На этот раз уважительно. — Что ж, тогда я не напрасно снабдил твою цепь заклинанием. Я не знаю твой точный возраст, но уже скоро, если верить пророчеству, ты тоже станешь магом. А поскольку не верить ему у меня оснований нет, то… — Силан хитро прищурил глаза. — Цепь не даст тебе переместиться, когда у тебя появится такое умение. Видишь, я не только кровожаден, но еще и умен.

Морриган смерила его презрительным взглядом. Годы пыток не сломили, но укрепили ее дух. Иногда ей казалось, что она уже не в силах бояться.

— Придумаю что-нибудь еще, — зло процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Давай, — с радостью поддержал ее безумец. — Это будет интересно.

Однажды Силан пришел к ней с тяжелым мешком, в котором кто-то отчаянно трепыхался. Морриган не знала, что и подумать, пока тот не вытряхнул на холодный пол какое-то животное. Зверь подскочил на лапы, завертел головой, оглядываясь. Морриган прищурилась, вглядываясь в неожиданный «подарок». Вытянутая морда, острые уши, тонкие длинные лапы. Глаза ярко блестели в темноте, а нос жадно втягивал воздух незнакомой территории.

Кто это? Большая собака?

В следующий миг зверь хищно оскалил зубы и бросился на сидящую в углу пленницу.

О боги! Это волк!

Морриган закричала, отбиваясь от страшного хищника, зубы которого мертвой хваткой уже вцепились ей в ногу. Задыхаясь от боли, она подтянула к себе тяжелую цепь и словно плетью стала бить по голове своего неожиданного врага. Зверь разжал зубы, но лишь затем, чтобы снова броситься на свою жертву, подбираясь теперь уже к горлу. Желтый отблеск голодных глаз, жаркое дыхание и острые зубы, что вот-вот вцепятся в ее шею, последнее, что видела Морриган, когда волк тяжелой тушей вдруг придавил ее к полу. Он больше не шевелился.

Морриган приподняла голову, встретившись с безумным взглядом своего мучителя.

— Хорошая битва. Жалко, что недолгая, — пробормотал он, стаскивая зверя с тела пленницы.

Все еще находясь в шоке, Морриган оглядела свои многочисленные повреждения. Укусы и царапины не исчезали, они продолжали невыносимо болеть и кровоточить.

Почему? Почему он не смеется?

— Да, кстати, — бросил Силан будто невзначай, — волк был настоящим. Можешь начинать зализывать свои боевые раны.

— Ненавижу, — выдохнула Морриган, глотая горькие слезы.

Она лежала, глядя сквозь зарешеченное окно темницы, где виднелся крошечный кусочек неба, в тысячный раз вспоминая ту, что бросила ее и даже не пыталась спасти.

— Лучше бы тебе умереть, Эрин, — зло прошептала она в темноту. — Ведь если я выживу, я тебя найду.

В день, когда Морриган заметила на своих руках узоры, она сделала то, чего не делала уже несколько лет. Девушка улыбнулась.

— С днем рождения меня, — прошептала она, с любовью поглаживая витиеватые рисунки. — Кто бы мог подумать, что однажды я обрадуюсь этому проклятому пророчеству.

С этого дня Морриган воспрянула духом, стараясь при этом никоим образом не выказывать своих истинных чувств приходящему Силану. Первое время он держался с девушкой настороже, и эта мысль не могла не радовать пленницу. Но уже вскоре ее тюремщик заметно расслабился.

— Похоже, ты маг-пустышка, — злорадно усмехнулся он. — Ничего не умеешь, кроме как прыгать в пространстве, да и этого тебе теперь не дано.

Морриган никак не отреагировала на слова Силана. Все ее существо отныне было обращено на поиск своих внутренних сил. В том, что ее способности еще проявятся и раскроются в полной мере, она не сомневалась.

Этот росток, слабый и хилый на вид, все же каким-то чудом пробился сквозь тонкую щель в полу. Морриган заметила его совершенно случайно и, присядь она чуть левее, несомненно, оборвала бы эту едва зародившуюся жизнь. Девушка легла на живот, легонько коснувшись хрупкого листочка указательным пальцем.

— Ты будешь моим другом, — прошептала она с улыбкой. — Но должна предупредить тебя, ты выбрал неудачное место. Здесь совсем мало света. — Морриган перевернулась на бок, подперев рукой щеку, с тревогой отмечая, что ее разговоры с растением наверняка первый признак близкого сумасшествия.