стольнём во городи во Киеви

Как у ласкова князя да ю Владимёра

45. Заводилось пированьицо, стол, почесьён пир.

Ише фсе-то на пир да собиралисе,

Ише фсе-ли на почесьён да соежжалисе

Фси пресильни-могучии богатыри;

Ише фси на пиру да пьяны-весёлы,

50. Ише фси на чесном пиру приросхвастались.

Как один-ле сидит молодец, не пьёт, не ест,

Да не пьёт, не ест, молодец не хвастаёт.

Говорыл-то Владимер, княсь стольнекиевской:

«Уш ты ой еси, удалой да доброй молодець!

55. Ишше що же ты сидиш, ницего не пьёш, не еш,

Ты не пьёш-ле, не еш, молодец, не кушаёш,

Ты нецем, седиш, Олёшенька, не хвастаёш?» —

«Уш ты батюшко Владимёр, князь стольнекиевьской!

Ишше нецим у миня дак будёт хвастати.

60. Ишше фсе у нас во городе поженёны,

Ишше красны-ти девушки взамуш выданы;

Как один-ле Олёшенька, побе́т[50] хожу,

Я побе́т хожу, Олёшенька, нежонат слову!»

Говорыл-то Владимёр, княсь стольнекиевьской:

65. «Да кого же, Олёшенька, тибе надобно?

Душа красна девиця ле тебе надобно,

Але вдова благочестивая тебе надобно?» —

«Мне-ка надобно вдова благочестивая,

Причесна вдова Ёмельфа да Тимофеёвна».

70. Говорыл-то Владимёр, княсь стольнекиефской:

«Уш вы слушайте, князи да многи бояра,

Фсе пресильни-могуции богатыри!

Как не зря ле Олёшенька седит-древит[51]?

Не с огня ле Олёшенька рець говорит?

75. Он веть хоцёт у живого мужа жону отнеть!»

Говорыл-то Олёшенька таковы реци:

«Уш ты батюшко Владимёр да стольнекиевьской!

Уш я был-то вецёр да во чистом поли;

Я погрёп-то у Добрынюшки тело белоё,

80. Щобы черны-ти вороны не граели,

Щобы серы-ти волки косто́к не та́скали!»

Говорил-то Владимёр, княсь стольнекиефской:

«Поежжайте за Ёмельфой да Тимофеёвной!»

Вдруг не туця туцицьсе, не гром громит, —

85. Как нашли-то, наехали удалы добры молоцци

Ко причесной вдовы Ёмельфы да Тимофеёвны.

Говорил тут Олёшенька таковы реци:

«Причесна вдова Ёмельфа да Тимофеёвна!

Ты идёш ли — нейдёш да за меня взамуш?» —

90. «Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц сын!

Поежжал-то Добрынюшка во чисто полё,

Поежжал, веть мне-ка он наказывал,

Вдвоё, фтроё-ле он маменьки наговарывал:

“Как пройдёт-ле тому времецьку перва шесть лет,

95. Как пройдёт тому времени фтора шесть лет,

Как минуицсэ времецьку двенаццэть лет,

Как тринаццатоё да летицько тёплоё, —

После этого бываньиця хош вдовой сиди,

Хош вдовой ты сиди, хош и взамуш поди;

100. Хош за князя поди, хош за бояра,

За детинушку пу<о>ди да ту<о>роватого, —

Не ходи-ко за Олёшеньку Поповичя:

Как Олёшенька Поповичь да мне крестовой брат!”»

Да говорил тут Олёшенька таковы реци:

105. «Ты добром же идёш, дак мы добром возьмём;

А ты добром не идёш, дак возьмём силою,

Уш мы силушкой возьмём дак богатырьцьскою,

А мы поеской повезём да княжеиньскою!»

Тогды шевелилсэ у Добрьши на вороту же крес<т>:

110. «Да берут, видно, Омельфу да Тимофеёвну,

Ише тот же Олёшенька Поповиць же!»

Да поехал Добрынюш(к)а на добром кони,

Да поехал Добрынюш(к)а по цисту полю.

Приежжаёт Добрьшю(ш)ка ко красну крыльчю,

115. Да заходит Добрыню(ш)ка на красно крыльчё:

Как стоит-то Олёшенька Поповичь млад

Ишше с той же Омельфой да Тимофеёвной.

Говорыл-то Добрынюш(к)а таковы речи:

«Уш ты здрастуй, Олёшенька крестовой брат;

120. Те, здорово жанилсэ, да будёт не с ким спать!»

Выходила Омельфа да Тимофеёвна:

«Уш ты здрастуй, Добрынюшка Мик(ки)тиц сын!»

Чёловала ёго-ле уста сахарныя.

124. Он поеской повёс ей да княжоиньцьскою.

Макурина Агриппина Васильевна

Агриппина (народн. Огрофена или Огрофёна) Васильевна Маку́рина, старшая сестра А. В. Потруховой, — замужняя крестьянка дер. Дорогой Горы Дорогорской волости, 50 лет. Она пропела мне старину «Михайло Ильич» (Данило Игнатьевич). Поет она громко. Я записал у ней и напев этой старины. Кроме того она знала еще старины: 1) «Хотен Блудович», 2) «Козарин», 3) «Братъя-разбойники и их сестра» (по-здешнему «Про моряночку»), которые у нее из тех же источников, что и у сестры ее Анны; поэтому я не записал их. Она слыхала также про Кострюка и про Издолиша. Из ее детей подростков я сначала видел (у Анны) ее младшего сына, который говорил, что знает про Микулу Селяниновича. На мой вопрос, не из книги ли он знает, он ответил утвердительно; поэтому я не стал у него записывать. У самой Огрофены я видел ее старшего сына (ему лет под 20). Он говорил, что знает старины: 1) «Микула Селянинович», 2) «Первая поездка Ильи Муромца», 3) «Братья-разбойники и их сестра» и 4) «Василий Буслаевич». Меня интересовала из этих старин только первая, но я не решился записать ее, имея в виду ответ его младшего брата, хотя он сам утверждал, что выучил ее не из книги. Теперь я жалею, что не записал ее на всякий случай.

340. Михайло Ильич (Данило Игнатьевич)

(См. напев № 24)

Що во стольнём было во городи да во Киеви

Да у ласкова князя у Владимёра

Заводилось пированьицё, почесьён пир,

Да про тех же богатырей могуцих-е,

5. Да про тех полениц да приудалых-е,

А про тех же купцей-гостей торговых же,

Да про фсех-то хресьянушок прожытосьних.

Да и фсе на пиру да напиваюцьсэ,

Да и фсе на цесном да наедалисе;

10. А и фсе на пиру да приросхвастались:

А и глупой-от хвастаёт родной сёстрой,

Неразумной-от хвастат да молодой жоной,

Да и умной похвастал старой матушкой.

Княсь Владимёр по горёнки похажыват,

15. А козловы сапоги да принаскрыпывают,

А серебряными латами да принабрякиват,

Да злаченыма перснеми да принашшалкиват,

Ишше сам таки реци да выговариват:

«Уш вы сильни-могуци да фсе богатыри,

20. Уш вы те же купци-гости торговые,

Уш вы фсе же хресьянушки прожытосьни!

Уш вы фсе у нас в городи нонь поженёны,

И красны девушки фсе взамуш повыданы, —

Один я князь Владимер как холост хожу,

25.