– К-кто вы?

– Поднимайся, Елена!

– Старший лейтенант?

– Да. Давай помогу.

Владимир протянул руку и поднял девицу с земли.

– А ты что тут делаешь?

– Ну и напугали вы меня! А ведь я ждала вашего появления, но в этой одежде, внезапно…

– Ты, Лена, не ответила на вопрос.

– Ответила. Я ждала вас. Знала, что придете после звонка.

– Почему ждала именно здесь?

– Но не пошли бы вы с центрального входа?

– Правильно! Но раз ждала, то, значит, имеешь представление, сколько человек в доме?

Коровина утвердительно кивнула головой:

– Знаю. Там, – она указала на двухэтажное кирпичное строение, – трое, все те же Фома, Бык и Урод.

– Без проституток?

– Пока да. Судя по возгласам, которые иногда пробивались сюда, пьют водку. После и девочек вызовут. Хотя они сейчас в тени. Сам Фома приказал всем рассосаться по щелям.

– Снаружи дом кто-нибудь охраняет?

– Кто его может охранять? Тоже крутые мафиози какие! Никого нет. Трое их в доме.

– Ясно. А теперь, Лена, давай вернемся к разговору в лесу, когда мы встретились после того, как бандиты хотели сжечь мой дом. Но сейчас речь пойдет не об этом.

– А о чем?

– О наркотиках. Лена, ты тогда сказала, что восьмого августа к Фоме приезжали гости. И что они кололи себе наркоту. Я ничего не путаю?

– Нет, так оно и было.

– Хорошо. А сейчас напряги, пожалуйста, память и вспомни, ничего эти гости, кстати, сколько их было, конкретно о наркотиках не говорили?

– Нет! Было их двое, они только ширнулись и сказали, что скоро вновь встретятся…

Коровина задумалась, сморщив узкий лоб:

– Хотя один из них, то ли Гном, то ли Клон, погонял точно не помню, отметил, что порошок из этой партии хорош.

– Так и сказал – из этой партии?

– Да, да! Так и сказал. А дружок его добавил, что грузин их дома таким не торгует.

– Что за грузин?

– Не знаю. Наверное, босс ихний.

– Так, а теперь скажи, ты хорошо знаешь Урода и Быка?

И вновь удивление мелькнуло на лице проститутки:

– Конечно. Вы же сами…

– Я имел в виду, кого из них двоих можно заставить стать стукачом?

– Вот вы о чем! Ну, это только Димку Кулагина. Урод только внешне понтуется. Строит из себя крутого, а сам трус последний. Это при Фоме он поднялся, а раньше в школе чуханом был.

– А Быков?

– Бык? Нет! Урод умный, хоть и косит иногда под дурачка, а Бычара натуральный балбес. Он по глупости своей не поймет, что от него хотят. И упрется даже во вред себе. Бык, он и есть Бык! Нет, Быкова вам не подмять. По крайней мере, быстро.

– Понятно. Спасибо за информацию. Что ж, думаю, настала пора нанести бандитам «визит вежливости».

Елена спросила:

– Вы их сильно бить будете?

Кузьмичев усмехнулся:

– А что? Тебе кого-то из них жалко?

– Нет! Никого не жалко. Фоме ввалите как следует! Это он крутит пацанами. Без него вся банда давно рассыпалась бы.

– Считай, заказ принят. А раз принят, то и выполнен будет на совесть. А ты давай, дуй домой.

– Может, подождать? Мало ли, милицию придется вызвать? У меня сотовый с собой.

– Милицию вызывать не придется! Скорее «неотложку», но это я и без тебя сделаю, если посчитаю нужным.

– И все же я дождусь вас.

– Ну, как хочешь. Только из кустов не высовывайся.

Владимир сквозь ветви кустарника оглядел темную улицу и в два прыжка достиг забора. Третьим перемахнул через него. Оказался во дворе, с тыла здания, с которым тут же сблизился. Сквозь окна первого этажа слышалась ритмичная музыка и громкие голоса. Смысл разговора понять было трудно, да и не так важно для Кузьмича. Он обошел дом. Вот входная дверь. Хорошо, что собаки нет. При той жизни, что вел Кулагин, любое животное сдохло бы здесь от голода и ядовитой атмосферы, распространяемой вокруг себя хозяином. Даже живучие крысы.

Владимир надавил на дверь. Она была заперта. На засов. Вопрос, какой засов стоит внутри? Удастся выбить его одним ударом или нет? Посмотрим окна. Они, как и с тыла, с фасада тоже оказались забраны витыми и крепкими решетками. Без специального оборудования не сломать. Значит, дверь. Что ж, рискнем. Кузьмич натянул поверх шапочки маску аквалангиста, отошел на метр и резким выпадом ноги ударил в дверь. Засов выдержал удар, а вот петли оборвало, и дверь раскрылась. Зажав в руке газовый револьвер, Кузьмич шагнул в коридор. Из дальней комнаты доносилась громкая музыка. Но бандиты, видимо, услышали посторонний шум, потому что в коридор вышел Быков. Вышел тогда, когда с ним уже сблизился Кузьмич. Выстрел в лицо Быку заставил того схватиться за глаза. А удар ноги в промежность, а затем в грудь отбросил скрючившееся тело на ковровую дорожку.

Кузьмичев ворвался в комнату. Мгновенно оценил обстановку. Фома сидел в кресле справа у столика, на котором в избытке стояли емкости с различными напитками. Его удивленная физиономия уставилась на дверь, в проеме которой возникла фигура в черном.

Прямо перед старшим лейтенантом встал Кулагин. Лицо Урода было покрыто синяками и еще свежими ссадинами. Но размышлять о происхождении побоев Кузьмичеву было недосуг. Второй выстрел и удар выставленным вперед пальцем в горло одновременно ослепили штатного сутенера Фомы и надолго вырубили его.

Фома вскочил, воскликнув:

– Кто ты?!

Кузьмичев не ринулся на главаря местной шайки. Он, держа того в поле зрения, обошел комнату, подошел к современному музыкальному центру. Удар рукояткой револьвера по его серебристой поверхности оборвал метавшуюся по комнате дикую музыку.

Фома схватил со столика нож, с софы покрывало. Им он намеревался прикрыть глаза от газовой атаки. Но Кузьмич больше не думал стрелять. Он вложил револьвер в карман-кобуру, двинувшись на сына главы районной администрации.

Тот закричал:

– Не подходи! Порежу!

Нож в его руке дрожал.

Офицер спокойно приближался.

И тогда Фома, не выдержав, сделал выпад: выбросил руку с клинком вперед, целясь Кузьмичу в грудь. Ничего более глупого в данной ситуации не умудренный знаниями правил рукопашного боя местный бандит придумать не мог.

Владимир, отклоняясь влево, спокойно ушел из-под удара, одновременно предплечьем собственной левой руки отбил вооруженную руку противника и захватил ее в захват за кисть. Врезал ногой Фоме в пах, выбив нож ударом правой ладони. Обезоруженный бандит взвыл от боли, опустившись на колени. Схватив его за грудки, Кузьмич рывком поднял противника на ноги. Взглянул в расширившиеся от боли и страха глаза бандита, нанес повторный удар коленом в пах. Фома закатил глаза, обмяк.