Из дома вышла Катя. Она видела, как к дому подъехали две иномарки, и с недоумением и немного с испугом смотрела на них через занавеску окна.

Успокоилась лишь, когда увидела лицо улыбающегося мужа.

Заметив супругу, Кузьмич указал на нее:

– А вон, Слава, и моя вторая половина. Идем, познакомлю!

– Черт, хоть бы цветов купили! Совсем из головы вылетело, и ты не подсказал. А так неудобно получается.

– Ничего! Все нормально. Следуй за мной, десантура.

Они вошли во двор.

Кузьмич представил гостя:

– Знакомься, Катя, перед тобой Вячеслав Коренев.

Женщина протянула руку:

– Катя.

Коренев нагнулся, галантно поцеловал руку, представившись:

– Слава.

– Мне муж рассказывал о вас.

Вячеслав смутился, повернувшись к Кузьмичеву:

– И о злополучном «Шарпе» тоже?

Катя удивилась:

– О каком «Шарпе»? Володя говорил, что вы тот страшный бой, когда его ранило, вместе принимали. Плечом к плечу.

– Да. Было такое дело.

– Ну, что ж мы тут стоим? Идемте в хату! Тесновато у нас, но, как говорится, – в тесноте, да не в обиде. Да, Володь, с лекарством получилось что?

– Получилось! И только благодаря связям Вячеслава. Вот возьми, надо узнать у врача, на сколько хватит этих запасов.

– Ой, как много. Откуда у тебя столько денег взялось?

– Не у меня, Кать, а у Славы!

Коренев, поняв, что разговор опять возвращается к деньгам, взял женщину под руку:

– И это, уважаемая Катюша, обсуждению не подлежит. Я жизнью обязан вашему мужу, так какие могут быть меж нас расчеты? Вам нужен препарат? Он у вас! И прошу вас, как ранее просил вашего мужа, к финансовой теме не возвращаться. А желание гостя, как известно, закон для хозяев. Правда, это больше практикуется на Востоке, но, думаю, что и нам неплохо было бы следовать ему. Как вы думаете?

Екатерине не осталось ничего, кроме как согласиться.

Через час Владимир уже провожал своего боевого товарища.

– Ну, вот, Слава, и ты посмотрел, как я живу.

– Посмотрел. И скажу, недолго тебе тут кантоваться. Снесем на хрен барак, а на его месте дом нормальный поставим. Слово! Будешь жить по-людски, так, как заслужил.

– Не удивляешься, почему офицер-гаишник, и вдруг в такой нищете живет?

Коренев ответил серьезно:

– Зная тебя, нет, не удивляюсь! Иначе ты не мог. В смысле, пачкаться в воровстве и мздоимстве. Честь для тебя превыше любых материальных благ. И я знаю это. Ну, ладно! Все, о чем говорили, остается в силе. Номера своих телефонов я тебе оставил. Если что, звони в любое время. Помогу немедленно, чем только смогу, и чем не смогу, тоже помогу. А вообще, хорошо у тебя, старшина! Нет, честное слово, аура положительная, что ли? Побыл немного в доме и душой отдохнул. На самом деле. Ты, как выйдешь на пенсию, позвонить не забудь. Начнем дело! Надеюсь, не передумаешь?

– Не передумаю.

– Вот и отлично. Очень рад был тебя встретить! Теперь не дам скрыться, даже если захочешь. Денег не предлагаю, знаю, не возьмешь. Кузьмичев есть Кузьмичев. А в остальном – до встречи?

– До встречи, Слава!

Иномарки отъехали от дома, взяв курс на выезд из Горинска.

Кузьмич же начал готовиться в наряд. Встреча встречей, перспективы перспективами, а служба службой. И нести ее следовало как положено. До уже обозначенного ему начальством срока!

Часов в десять вечера из городского автобуса, следовавшего в центр, почти рядом с постом, где находилась остановка по требованию, вышли Василий Белугин с Клавой. Кузьмич подошел к ним:

– Вечер добрый, господа Белугины. Откуда столь поздно путь держите?

Василий кивнул на супругу:

– Да вон ее бывшей сотрудницы сын ласты чуть не склеил.

– В смысле?

Белугин повернулся к жене:

– Ты, Клав, иди! Мы тут с Володькой погутарим чуток.

– Ладно, только недолго, ужин через час будет готов.

– Иди, иди! Как приду, так приду.

Женщина пошла в сторону своей улицы.

Василий переспросил:

– В смысле, спрашиваешь? В прямом смысле, Вова. А вот отчего, вопрос интересный. Диагноз, что поставили врачи, передозировка наркотическим препаратом, содержащим героин. Еле откачала «Скорая помощь»!

– Героин? И сколько лет парню?

– Двадцать один год. Недавно из армии пришел. Служил на Кавказе, там к наркоте, наверное, и пристрастился. Мать его, Полина, рассказывала, что он после дембеля часто кололся. Открыто! А она молчала, боялась скандала.

– На героин нужны деньги. И немалые деньги. Парень работал?

– Нет! А деньги у мамаши брал. Та перед его возвращением дом в деревне продала, думала свадьбу сыну сыграть, купить отдельное жилье. Вот и сыграла, и купила. Игорек, так зовут сына, почти все бабки на дурь вытянул!

Кузьмич достал из кармана пачку сигарет, протянул товарищу. Вместе закурили. Владимир спросил:

– Не в курсе, этот Игорек не говорил, у кого брал дурь?

– Игорек ничего говорить не мог, ни дома, ни в больнице, куда его в тяжелом состоянии определили. А вот Полина обмолвилась, что сын в последнее время плохо себя чувствовал, нервничал, нигде дозу найти не мог. Все звонил какому-то Быку. Просекаешь?

Владимир напрягся:

– Так, так, просекаю, дальше?

– Спрашивал у этого Быка, когда товар наконец появится. А с утра сегодня ушел из дома. К обеду явился. Весь синюшный. Прилег у себя в комнате. Мать зашла проведать сыночка, а тот еле дышит, а рядом на полу шприц использованный валяется и жгут медицинский. Ну, она «Скорую» и вызвала да Клаве позвонила.

Кузьмичев задумался.

Елена Коровина, когда Владимир встретил ее в ночь поджога, сказала ему, что восьмого числа к Фоме приезжали гости, молодые парни-наркоманы. Да, она так и сказала, наркоманы, потому что те кололись при проститутках. А до их прибытия в Горинск в городе возник дефицит героина, по словам сына Полины. А сегодня, а может и раньше, дурь вновь появилась. К тому же о героине Игорек интересовался у Быка, одного из ближайших помощников Фомы. Следовательно, получается, что эти гости и доставили наркоту в Горинск! А местным дельцам понадобилось время на фасовку доз, поэтому героин не сразу пошел в реализацию. Значит, Фома! Все сходится.