- Ей восемнадцать всего. И мужчин я к ней близко не подпускал. Будет, как жена. одного тебя радовать. Так и должно быть. Нечего женщину за всякими донашивать.

Из цензурных слов в  моей голове не осталось ни одного.

- Да, Илья Константинович! Как Вам такая дичь в голову пришла?

Он нахмурился:

- Не дичь это. Жизнь. Думаешь, чем-то это место у баб различается? Ты же не сопляк уже. Было время различия найти. Не нашел ведь. Я тебе хорошее дело предлагаю. Не фукай.

- А если я не соглашусь?

На этих словах мне показалось, что он меня взглядом зарежет.

- Не согласится он! Хм! Участок я заберу, на котором ты для турок строишь. Выплывешь после такого?

Я бы был рад послать его и гордо сказать, что да. Только вот сам в этом был не уверен.

- Ты сколько лет, сынок, всего этого добивался? Двенадцать? Больше? И готов все это в унитаз спустить?

Он помолчал. Я, охренев от его щедрости, тоже не знал, что сказать.

Но он изложил не все свои доводы:

- Если ты из-за адвокатши своей, то зря. Никакая баба таких жертв не стоит. Я ей и денег уже отсыпал, чтобы она не шибко по тебе убивалась. Еще я слышал, что ты ее обрюхатить успел. Вот этого не надо. Дети в браке должны рождаться. Тем более наследники. Тебе Женька, сколько захочешь, нарожает. Пусть она избавится. Не нужен этот ребенок никому.

Я одним махом допил коньяк. Илья Константинович налил себе еще и хлопнул второй стакан. Я ждал, что он будет делать или говорить дальше.

Однако он поднялся  и коротко добавил:

- Я тебе все сказал. А ты подумай, сынок. И позвони, как подумаешь.

Он протянул мне руку, я нехотя ее пожал. После того, как он вышел, я налил себе еще коньяку, выпил и сказал вслух:

- Дела-а-а.

Такого переплета от жизни я не ожидал.

Ольга.

Роман не пришел. Ни в девять вечера, ни в десять. Ни в двенадцать дома его не было. Он даже не позвонил. В час ночи я не выдержала и позвонила сама. Он долго не брал трубку, а когда взял, ответил заплетающимся языком:

- Я пьяный. Всё - завтра.

И отключился. Я с ужасом поняла, он знает про проклятый участок. Я не смогла уснуть. Сидела одна в его доме, беременная его ребенком и чувствовала, что мир вокруг меня рухнул, а, как вылезти из-под его обломков, я не знаю.

Он вернулся рано. Пол шестого утра. Я сидела на диване в гостиной.

- Не спишь, - усмехнулся горько, отчего мне стало еще больнее, хотя еще минуту назад казалось, что больнее быть уже не может. Что если станет хоть чуточку больнее, то сердце не выдержит. Но оно выдержало. И продолжило биться.

Роман прошел по ковру как был - в ботинках. От него разило перегаром. Развалился в кресле напротив меня и спросил:

- Что доказала мне свою самостоятельность, госпожа крутой адвокат?

Как, как мне повести себя с ним? Попробовать достучаться до его человечности? Или уйти в глухую оборону?

Я сидела и рассматривала собственные ногти, как будто нет более увлекательного занятия. Нет, я не буду заискивать. Я такая, какая есть. И либо он принимает меня такой, либо нам не по пути. Глиняному горшку не стать вазой. Я почувствовала, что кровь отлила от лица, а губы замерзли. Я, наверное, сильно побледнела, как всегда в периоды сильного волнения.

- Да. Доказала. А что, ты не согласен?

Он дернулся от моих слов, как от удара.

- И что ты этим добилась? Знаешь? Вряд ли. А я тебе расскажу. Участок Филина вернули Самойлову. Справедливость восторжествовала. Только вот теперь контракт с турками будет расторгнут. Ты хоть представляешь себе сумму неустойки? Нет, не представляешь. Ты же таких денег не видела никогда. И все из-за каких-то вонючих трех миллионов, которые капнули на счет, но лично тебе. Но тебе наплевать. Главное, восстановить собственную репутацию. А то, что я в этом случае, скорее всего, стану банкротом, это не важно. Да еще и Булута за собой утяну. Но какое мы имеем для тебя значение: я или Булут? Главное, это ты. Я ведь прав?

В каждом его слове сквозила обида. Он имел на нее право. В итоге получается, что я проделала с ним, то же самое, что и он со мной. Только я ведь не хотела таких последствий. Я всего лишь хотела восстановить свою репутацию.

- Ты прав. Почему тогда, когда я договаривалась с Самойловым, меня должен был волновать ты или Булут?Это ведь было еще в августе! Когда ты в угоду своей прихоти рушил мою жизнь, разве тебя волновало, что будет со мной дальше?

Он качнул головой с сожалением:

- Как ты заговорила! Может ты и спать со мной начала, чтобы я не мешал дела обтяпывать? А беременность точно настоящая? Или я просто законченный лох?

Мне хотелось взмолиться о пощаде от жестокости каждого его слова, но разве такие умеют жалеть? Я точно помнила, слабых втаптывают в грязь и с ней перемешивают. Я не могу позволить себе быть слабой. Только не сейчас. И не с ним.

- Каждый думает о другом в меру своей испорченности. И если ты успел забыть, это ты все время пытался залезть мне в трусы. Я за тобой не бегала. А беременность мою трогать не надо. Если у тебя есть какие-то сомнения, то сейчас развитие науки легко позволяет их устранить. Если ты, конечно, заинтересован.

- Ну, ну. Самодостаточная женщина, - эти слова были просто пропитаны ядом, - На кого интересно ты рассчитываешь? Ты же не нужна никому. К кому пойдешь за помощью? К матери? Так там помогут, только если за старика выйдешь. К подругам? Они тебе хоть одно яблоко в СИЗО передали? Или думаешь, они не знали, где ты? Или может твой новый партнер Самойлов тебе поможет? Правда, считаешь, что он тебе работу подкидывать будет? Да ты ему на хрен не нужна! И деньги эти он тебе заплатил, чтобы ты от меня отвалила. А меня он себе в зятья метит. Хитрый лис уже представил слияние наших фирм, свадьбу своей обожаемой дочери, кучу своих внуков, которых я настругаю. Тогда и вопроса никакого по поводу участка не возникнет. Ведь все это будет наше общее. Всё по-родственному. А тебе он велел топать на аборт. Так как дети на стороне ему не нужны. И что мне мешает согласиться на брак с красивой молодой девушкой? На брак, который решит все мои проблемы?

Почему-то я ему сразу поверила. От первого до последнего слова то, что он сказал – правда. Но у каждого из нас она своя.

- Тебе ничего не мешает. Это твоя жизнь. И твой выбор. Вот только по поводу ребенка решать не надо. Быть ему или не быть – не ваше собачье дело. Это касается только меня. Просто в этом случае у моего ребенка не будет отца. Но я не уверена, что это такая большая потеря.

Я стянула кольцо с бриллиантом, которое он мне подарил, и бросила к нему на кресло:

- Прежде чем кольца дарить, разобрался бы сначала с невестами.