Таниэль почувствовал чей-то взгляд. Это был Флин.

– Симпатичная крошка, – сказал солдат.

Таниэль промолчал. Он не знал, что ответить. Такие слова, как «необразованная» и «дикая» пронеслись в его голове, но в них не было прежней едкости. Какое значение имели эти пустяки? Ведь завтра он может умереть.

– Спасибо, что пригласили меня, – поблагодарил он Флина.

– Это вам спасибо, сэр. Нечасто солдатам доводится поужинать с таким героем, как вы.

– Никакой я не герой. Кто угодно, но не я. Просто мое сердце бурлит от ярости.

– Если бы там не было ничего, кроме ярости, эта девочка не спала бы так спокойно, – возразил Флинт и подмигнул покрасневшему Таниэлю. Но вдруг стал серьезным и добавил: – Должен предупредить вас, сэр.

– Да?

– Вас разыскивают профосы. Говорят, генерал Кеть хочет вас повесить.

– Если бы они искали меня, то давно бы уже нашли, – усмехнулся Таниэль. – Я каждый день сражаюсь на передовой.

– Они не хотят арестовывать вас у всех на глазах. Вы каждый день спасаете жизни многих солдат. Люди не знают, демон вы или добрый дух, но думают, что вы заботитесь о них – сражаясь рядом с ними, в то время как генералы сидят в тылу и смотрят, как мы умираем. Если вас схватят прямо на передовой, может начаться бунт.

– Мою комнату тоже нетрудно найти, – заметил Таниэль, глядя на небольшую лачугу, в которой он он поселился вместе с Ка-Поэль.

– Профосы тайком опрашивают всех в округе. Пару раз они и к нам подходили. – Флин покачал головой с горькой улыбкой. – Все советуют им отправиться на передовую.

Таниэль выковырял из зубов застрявший хрящик. Значит, простые солдаты прикрывают его спину. Это заставило его загрустить еще больше. Он не достоин такой заботы. Он был на фронте просто потому, что умел только убивать. Больше ничего. А не потому, что хотел спасти солдат.

– Тогда я должен поблагодарить вас еще раз.

– Не нужно благодарить, сэр. Просто продолжайте присматривать за нами там. Кроме вас, больше некому.

– Постараюсь.

– А еще, сэр, держитесь подальше от Третьей бригады. Они любят генерала Кеть. Не знаю за что, но они преданы ей и могут запросто выдать вас профосам.

Таниэль переложил Ка-Поэль ближе к плечу и поднялся на ноги, удерживая ее на руках. Она не почувствовала встряски, только уткнулась лицом ему в шею. Это было похоже на прикосновение перышка, мягкого и теплого, и Таниэль почувствовал, как тело откликнулось на него.

– Доброй ночи, Флин.

– Доброй ночи, сэр.

Таниэль отнес Ка-Поэль в их лачугу, уложил в свою постель и накрыл одеялом. Затем вытащил из кармана патрон и несколько мгновений его разглядывал.

Небольшая доза пороха – и он станет лучше видеть в темноте. Тогда не придется зажигать лампу. Он не спал по-человечески все эти дни. Сколько времени прошло с той ночи, когда он в последний раз выспался? Две недели? Разве могут люди так жить? Он чувствовал себя вялым и заторможенным, как будто шел в полусне.

Но если он вдохнет порох, то опять станет бодрым и энергичным, как всегда.

Таниэль взял щепотку пороха, приблизил к носу и остановился. Опустил руку и заново свернул патрон. Нашел спичку, чиркнул ею и поднес к лампе возле кровати. Лачуга осветилась.

Таниэль вытащил из-под кровати ружье и принялся чистить. Работа успокоила его и дала возможность поразмышлять. Он улетел мыслями прочь от Ка-Поэль, лежавшей в его постели, от военной полиции и генерала Кеть, даже от смерти отца и непреклонного натиска кезанской армии на Адро.

Закончив возиться с ружьем, Таниэль взялся за пистолеты, затем свернул несколько десятков патронов. Снова посмотрел на порох. Его организм нуждался в порохе. Требовал пороха.

Но он не позволил себе вдохнуть ни крупинки.

Последним был штык. Таниэль вынул его из кожаного чехла и рассмотрел при свете лампы. В желобке осталось немного засохшей крови. Он соскоблил ее, затем протер металл. Кровать слегка скрипнула, и он поднял глаза.

Ка-Поэль лежала на боку, уперев одну руку в бедро, а другую подложив под голову, и смотрела на него своими зелеными глазами. Ее сорочка немного задралась, и он видел пепельные веснушки на ее талии и острую линию бедер. Сердце неожиданно забилось быстрее.

– Я должен убить Кресимира, – объявил Таниэль. – На этот раз – насовсем. Но я не знаю, как это сделать.

Ка-Поэль пододвинулась к краю постели. Наклонилась, запустила руку под кровать и открыла свой ранец. Пошарила там и вытащила куклу.

Таниэль нервно сглотнул. Восковая кукла была поразительно похожа. Золотистые волосы, прекрасное лицо, крепкие плечи и почти женские губы. Это было лицо человека, который вышел из спустившегося с неба облака.

Кресимир.

Но она же никогда не видела Кресимира. По крайней мере, Таниэль так считал. Откуда она могла знать, как он выглядит?

– Не думаю, что даже твоей магии хватит на убийство бога, – вздохнул Таниэль. – Я выстрелил в него двумя «красными метками».

Ка-Поэль задумчиво провела пальцем по подбородку, медленно опустилась к горлу, а затем по рубашке между грудей. Остановилась и снова поднялась к горлу. Изобразила резкое режущее движение, затем вытянула руку перед собой.

– Кровь? – вырвалось из пересохшего горла Таниэля.

Она кивнула.

– Кровь Кресимира?

Еще один кивок.

– Я не смогу подойти к нему так близко.

Она беззвучно прошептала всего одно слово: «Попробуй».

– Ты хочешь, чтобы я напал на бога и добыл его кровь?

Ка-Поэль свесила ноги с кровати. Взяла штык из его рук и положила на ночной столик. Затем села на колени к Таниэлю, опустив ноги между его ногами.

– Поэль, я не…

Она приложила палец к его губам. Он вспомнил притон в Адопесте. Вспомнил, как она крепко прижалась к нему в гамаке и приблизила лицо.

Ка-Поэль коснулась двумя пальцами своего рта, затем приложила их к его лбу. И зашевелила губами.

Она не произнесла это вслух, но Таниэлю показалось, что слово эхом отозвалось в его голове.

«Спи. Спи».

Он опустился на кровать. Веки, внезапно ставшие тяжелыми, словно жернова, сами собой закрылись.

Спи…

* * *

– Зачем вы ухаживаете за леди Винсеслав? – спросила Нила.

Всю середину столовой в особняке лорда Ветаса занимал длинный стол из железного дерева, за которым могло бы уместиться шестнадцать человек. Ветас уселся во главе стола, его тарелка была пуста. В правой руке он держал бокал красного вина, а раскрытую ладонь левой положил на стол. Жакоб сидел слева от него, Нила – справа, а Фей – рядом с ней.