«И точно так же отдает шамам свою кровь…»

Игорь рефлекторно коснулся шрама на шее. Непривычно было ощущать подушечками пальцев эти странные две дырочки от мутантских клыков. Единственное, чем успокаивал себя Игорь – он все же не сдался, не подошел к жестоким карликам сам. От боли стрелец потерял сознание, а когда пришел в себя, находился в камере, у этой самой стены, и ранки на шее к этому моменту уже перестали кровить. Первым делом Игорь, конечно же, сразу бросился к двери, но был обрушен на пол ментальной атакой.

С этого, собственно, и начались его мучения в качестве узника.

Не зная, чем себя занять, Игорь принялся осматриваться в своей новой обители. Он не питал иллюзий насчет потайного лаза, но история Казимира будоражила изможденный мозг стрельца. Именно поэтому он стал придирчиво осматривать стены, пол и потолок.

Наверху, судя по торчащему из бетона ржавому крюку, висела лампа или что-то подобное. Теперь свет проникал только через щели в стальном щите, который закрывал собой окно. Игорь сидел прямо под ним. На боковых стенах вообще ничего не было, кроме каких-то жутких царапин, оставленных то ли когтями некоей мутировавшей твари, то ли вконец отчаявшимся человеком. Игорь попытался углядеть в рядах насечек хоть какой-то смысл, но так и не преуспел.

Впрочем, даже если бы «письмена» таили в себе какое-то содержание, разве помогло бы оно найти выход из этого затруднительного положения? Скорей, бывший пленник этой «камеры» взялся бы изливать душу, а не подсказывать своему «последователю», как выбраться на свободу.

В углу грудой лежал всякий строительный хлам – последняя надежда на спасение, которая прожила ровно до того момента, как Игорь ее разгреб и обнаружил лишь грязный пол без единого отверстия. Стрелец очень живо представил, как его предшественник так же точно разбрасывает в стороны обломки кирпича и прочее, покуда не упирается взглядом в серый бетон. В этот момент становится понятно: единственный выход из камеры – через дверь, которая не только заперта, но еще и охраняется ментально. Можно превратиться в тварь дрожащую раньше, чем она хотя бы на палец сдвинется с места.

«Но если сидеть и ничего не делать, этого не случится вовсе, правильно?»

Игорь, опираясь на стенку, с трудом поднялся на ноги. Он не раз демонстрировал злому враждебному миру вокруг, что обладает несгибаемой силой воли и готов сражаться до последней капли крови. Мир раздраженно бил непокорного светловолосого воина, но судьба всегда вознаграждала его порывы, сворачивая в удачном направлении прежде, чем реальность растопчет героя.

Но какой поворот мог спасти Игоря сейчас? Он находился за пределами московского Купола, в плену у мутантов, способных читать его мысли и управлять его телом, способных убить, находясь в полусотне метров от жертвы. Игорь понимал, что единственный его шанс – это не кремлевский отряд, который шамы попросту обратят в пленников, как и самого стрельца, а нейромант Громобой. Только над ним местные кровопийцы были не властны, только он мог бросить им вызов и победить.

Но доберется ли он сюда? И не отправят ли против него Игоря и Бо? Бородач, пожалуй, не сможет не то, что убить, но даже оглоушить любимую, и кровопийцы не преминут этим воспользоваться…

Ну и, в любом случае, пока Громобой не объявился, надеяться можно только на себя. И потому Игорь, закусив губу, снова понесся к двери, дабы врезаться в нее плечом…

Однако когда он находился на расстоянии пары шагов, раздался громкий щелчок. Игорь не сразу понял, что это дверной замок, не сразу понял и то, что больше не движется, а стоит на месте, в нелепой позе, будто замороженный. Шамы в очередной раз продемонстрировали, насколько они могущественны; показали, что им ничего не стоит по щелчку пальцев превратить стрельца в статую, если такая необходимость возникнет.

Дверь открылась. Игорь с интересом смотрел в щель между полотном и косяком, которая стремительно увеличивалась, пока ржавая ручка глухо не врезалась в обшарпанную стену. На пороге никого не оказалось. В принципе, ничего удивительного в этом не было; глупо ожидать, что шамы, точно слуги, сами побегут открывать дверь перед каждым пленником. Подобным образом кровопийцы так же показывали, насколько велики их возможности.

«Все под контролем, – буквально вопило каждое их действие. – Лучше подчинитесь, или мы живо вас прикончим».

Игорь, по-прежнему не имея возможности пошевелить даже кончиками пальцев, взирал на пустой коридор и ждал приказа.

«Интересно, что на этот раз? – ломал голову светловолосый воин Кремля. – Опять в столовую? Проголодались? Кажется, только ж ели… хотя одному Богу известно, сколько я в бессознанке провалялся…»

Его размышления грубо прервало знакомое уже шипение:

«Выходи».

«Куда мы идем?» – осмелился спросить Игорь.

«Опять ты за свое, хомо… Хочешь боли? Я сделаю тебе боль!»

«Не надо!» – не сдержавшись, мысленно воскликнул стрелец.

Его реакция очень понравилась шаму; по крайней мере, он даже рассмеялся – настолько гадко, насколько вообще умел. От его зловредного хохота на душе у Игоря стало еще поганей, чем прежде. Он не был трусом, никогда, но сейчас ощущение собственного бессилия, даже беспомощности, вынуждало кремлевского воина трястись от смеси испуга и злобы. Нет, самой смерти Игорь не боялся, ведь она бы прервала его мучения, а, значит, стала бы благом, а не роком; но, погибнув, стрелец не смог бы вызволить из плена отца, и тогда все его путешествие, спонтанное и безумное, окончательно потеряло бы всякий смысл.

«Тогда шагай!» – насмеявшись, велел узнику шам.

И Игорь, скрепя сердце, вышел в коридор. Контроль над телом вернулся столь неожиданно, будто парень его никогда и не терял и совершенно осознанно, по своей воле, изображал статую посреди «камеры».

Но это, конечно же, было не так.

Очутившись снаружи, Игорь тут же ощутил легкое дуновение ветра, снующего по полуразрушенному зданию, в котором устроили свое логово кровожадные муты. Затем, буквально сразу, стрелец услышал звук шагов. Он хотел повернуть голову… и не смог.

«Смотри перед собой», – приказал управлявший им шам.

«Чего ты хочешь?» – изловчившись, вопросил светловолосый стрелец.

Мут промолчал. Игорь решил не сдаваться.

«Чего ты от меня хочешь?! Опять будешь кровь пить?»

Вместо ответа его спину вновь пронзила боль – словно кто-то со всего размаха опустил на нее огромную плеть. Игоря буквально впечатало в стену, напротив которой он стоял, и он бессильно сполз бы по ней вниз, если бы шам не удержал его на ногах.

«Время охоты, хомо», – неожиданно бесстрастно сообщил кровопийца.

Внутри у Игоря похолодело.

«Спускайся вниз. Получишь оружие».

Стрелец медленно повернулся влево и увидел сгорбленную спину некоего высокого мужчины с седыми волосами. Что-то в этой фигуре показалось Игорю до боли знакомым.