За час мы поднялись на новый ледник и пошли по нему, переходя через множество трещин… В сильный снегопад мы постепенно поднялись до высоты 6100 футов, перейдя через сотни трещин, и когда дошли до конца восточного рукава ледника, облака со снегом пропали, небо прояснилось, и мы с восторгом смотрели вниз на зеленую долину Чулитны[78].

Большой серак измучил нас. Но когда мы возвращались в снегоступах по затвердевшему насту, в наших мыслях не было сожаления; было радостно от того, что наши тяжкие труды на коварных ледяных стенах подошли к концу.

Разведывательные работы нашего арьергарда и наши собственные исследования на Большом сераке положили конец надеждам на достижение Южного Северо-Восточного хребта {25}.

Он имел красивую форму и поднимался до высоты около 3000 футов над нашим лагерем. Его крутые снежные и ледяные склоны обращались к нам со старым, как мир, вызовом.

Простой факт восхождения ради удовольствия подбадривал нас, непрерывно слышались смех и шутки, которыми перебрасывались обе группы, и если бы еще кто-то был далеко внизу в безмолвной котловине, то он мог бы подумать, что какие-то люди устроили на ледяной горе послеполуденное чаепитие! {25}

На востоке располагалась величественная гора в форме скалистого, покрытого льдом трона, возвышающаяся над широким основанием, чьи нижние заснеженные поля из-за ветра с ледника превратились в контрфорсы[79]. Этот пик мы назвали горой Хаббарда[80] в честь генерала Томаса Хаббарда, президента Арктического клуба Пири, всю свою жизнь посвятившего исследованиям на благо человечества {25}.

Сегодня утром я говорил с профессором Паркером и Белмором Брауном. Они следовали по пути Кука и сфотографировали вершину, которую он представил в свой книге как вершину Мак-Кинли. Их фотографии – точные копии характерных особенностей рельефа, изображенных на фотографиях Кука. Ничто не способно четче доказать умышленное намерение Кука ввести публику в заблуждение. Читающую газеты публику необходимо проинформировать так, чтобы это производило впечатление и достигло каждого. Я думаю, это легко устроить без особых хлопот (Цит. по: {12}).

А что доктор Кук? Во время моего пребывания на Аляске я разговаривал со многими людьми о нем. Все – за редким исключением – считали, что он не достиг вершины Мак-Кинли. Не может быть никакого сомнения в его мужестве и решительности. О нем говорили как об абсолютно бесстрашном человеке. Его также считали человеком, всегда выполняющим свою работу и очень приятным в общении. Если бы он успокоился на лаврах действительно достигнутого – не говоря о будущих возможностях, – то его слава оставалась бы прочной и надежной. Его исследования вокруг Мак-Кинли были глубокими и развернутыми. Они представляли интерес и ценность для мира. Он обнаружил проходимый маршрут на Мак-Кинли с ее юго-восточной стороны. Если бы он упорно продолжал все это, то, несомненно, в будущей экспедиции он поднялся бы на вершину Мак-Кинли. Он был первым, кто продемонстрировал возможность навигации вверх по рекам Суситне и Чулитне. Одно только это восхождение – когда он со своим компаньоном поднялся до пугающей затерянности ледника Руфь и проник в дикий, скалистый, непроходимый район у подножия Мак-Кинли – сделало бы его знаменитым. Но дьявол показал ему захватывающие ледяные картины вершины горы, и доктор пал. Давайте же накроем его покровом милосердия и поверим, если сможем, в то, что в глубине его выдающегося ума была спрятана тонкая нить безумия.

Это все, что можно сказать о Куке. У него много почитателей, которые обрадовались бы, узнав, что его притязания подтверждены. И я тоже был бы рад внести свою лепту в его оправдание. Но это невозможно. Он пожинает то, что посеял. Если он лишен душевного равновесия, он имеет право на сострадание. Если нет – то не существует на Земле такого места, где бы он спрятался от своего прошлого {72}.