– Отлично, я как раз искала такую.

– Для пепельницы?

– Нет, для мыльницы. – Кирби споласкивает раковину в прибое, та совершенно целая, внутри – вихрь голубого и белого, как сам океан. – У меня ограниченный бюджет.

Томми смеется, и Кирби понимает, что прощена. Он берет ее за руку, притягивает к себе, и она знает, что сейчас произойдет. Конечно, когда Кирби поднимает лицо, Томми целует ее. Он точно рассчитал время: уже стемнело, они на пляже, по щиколотку в сверкающей воде. Романтичнее некуда. Проблема в исполнении. Томми слишком широко открывает рот, его толстый мясистый язык почти душит Кирби. Она терпит секунду или две, размышляя о тайнах человеческой химии, гадая, не улучшится ли все волшебным образом. Встретит ли Томми женщину, которой его поцелуи покажутся потрясающими, которая не сможет ими насытиться?

Кирби упирается руками в грудь кавалера, и, к его чести, он останавливается.

– Нам пора возвращаться.

– Наверное, ты права, – жалобно говорит Томми.

Через несколько дней Кирби получает весточку от Раджани.

– Олдуорты забрали лодку и своих невоспитанных детей на остров Каттиханк. Они заплатят, чтобы я пожила в их доме с кошкой.

– Да что ты, – удивляется Кирби. Она так мало общается с Раджани, что почти ничего не знает о семье, в которой та работает няней. Не знает про лодку, невоспитанных детей и даже про кошку. Только то, что они живут в Чилмарке.

– Может, приедешь? – спрашивает Раджани. – Поплаваем на их частном пляже, а потом поедем пообедать в Менемшу. Они оставили мне ключи от своего «Порше».

Кирби не надо просить дважды. Она одалживает у Патти велосипед и едет по адресу, который ей дала Раджани, на Ти-лейн. Это гораздо дальше, чем казалось, но дорога по Стейт-роуд очень красивая. Кирби проезжает мимо фермерских угодий и каменных стен, прудов и больших деревьев. Пейзаж отличается от Нантакета, где низкий кустарник не защищает от ветра, а деревья большей частью – колючие сосны.

Наконец Кирби сворачивает на Ти-лейн и крутит педали до самой воды. В конце вымощенной ракушками дорожки на камне высечен номер дома, который она ищет. Чуть дальше по дорожке и сам дом. Он огромный – трехэтажный, с башенкой. Рядом – бассейн и теннисный корт. Кирби ставит велосипед, и у входа появляется Раджани с широко раскинутыми руками.

– Добро пожаловать ко мне домой вдали от дома!

Особняк грандиозен. Здесь есть белый рояль, ковры из леопардовой шкуры и, как решила Кирби, картина Энди Уорхола на кухне рядом с холодильником, на том самом месте, где в другой семье могли бы висеть детские рисунки. Кухня современная. Вся бытовая техника цвета авокадо, который контрастирует с белым плиточным полом и розово-оранжевой мозаикой стен.

Вслед за Раджани Кирби выходит на террасу. Слева бассейн. Тремя ступеньками ниже через небольшую дюну – океан.

– Серьезно? – изумляется Кирби. – Это здесь ты работаешь каждый день? Почему мне не сказала?

– Все время бегала за Эриком и Рэнди, – говорит Раджана, – демоническими близнецами.

Кирби ошеломлена. Она была в восторге от особняка Люка Уинслоу на пруду Нашакуица, и в каком-то смысле тот ей нравится больше. Кому нужен рояль, ковры из леопардовой шкуры и Уорхол в летнем жилище? С детства Кирби чувствовала себя привилегированной из-за дома на Фэйр-стрит, прямо в городе, фрески в гостиной и долголетнего членства в клубе «Поле и весло». Но теперь, увидев этот особняк и владения Люка, она поняла, что Фэйр-стрит не представляет собой ничего особенного.

– Поплаваем? – предлагает Раджани.

Кирби раздевается до бикини и мчится к воде.

Во время обеда Раджани достает из стеклянной миски рубинового цвета ключи от машины («Думаю, у Олдуортов бывают групповушки», – шепчет она), подруги забираются в «Порше-911» миссис Олдуорт и мчатся через Чилмарк в Менемшу.

Кирби воображала Менемшу чем-то невероятным, ведь ей говорили, что это место непременно надо посетить, но по приезде она обнаруживает крошечную рыбацкую деревню, причем рабочую рыбацкую деревню. Здесь небольшая гавань, заполненная судами. Все лодки сейчас, в полдень, разгружают улов; лавины скользкой серебристой рыбы похожи на четвертаки, выпадающие из игрового автомата. Огромные деревянные ловушки лопаются от омаров.

Кирби моргает за своими солнцезащитными очками «кошачий глаз».

– Кто будет есть всех этих омаров?

– Мы, – провозглашает Раджани. – Идем.

Она заводит Кирби в неприметное здание с вывеской «Хоумпорт». Жители гостиницы расхваливают «Хоумпорт», и Кирби в восторге: насколько же это место скромно выглядит. Если люди приходят не за шикарной обстановкой, то, наверное, за отличной едой. Раджани подходит к стойке и заказывает два обеда с омарами. Кирби удивляется, как уверенно говорит ее подруга и как красиво выглядит со своей бронзовой кожей, темными волосами и ореховыми глазами. Теперь, летом, вдали от «скороварки» колледжа, Раджани намного спокойнее.

Обед состоит из семисот грамм вареного омара, початка кукурузы, миски супа, тарелки капустного салата, маленькой буханки плотного белого хлеба и большого количества масла, топленого и сливочного. Несмотря на протесты Кирби, Раджани рассчитывается за обе порции.

– Олдуорты платят мне совершенно неприличные деньги, – объясняет она.

Подруги садятся за единственный незанятый столик, и Раджани ломает клешню серебряными щипцами.

– Ну что у тебя нового?

Кирби дует на ложку крем-супа, посыпанного свежей петрушкой. Что сказать? Она уже рассказала Раджани о своей работе: о спокойствии в предрассветные часы, добрых гостях и замечательном мистере Эймсе, о предстоящих визитах певцов, кинозвезд и сенаторов. Стоит ли поделиться мыслями о Патти и Люке? Стоит ли говорить о Даррене? Раджани знает его уже много лет, но если бы Даррен признался, что они с Кирби встретились и пошли на свидание на карусель, то разве подруга ничего не сказала бы?

К счастью, прежде чем Кирби успевает решиться, их обед прерывается.

Плохо, что обед прерывает… сам Даррен. Кирби моргает. Даррен Фрейзер стоит рядом с их столиком и ослепительно улыбается, словно не может поверить в свою фантастическую удачу. С ним пожилой джентльмен, чья абсолютно лысая голова сверкает, как начищенная ручка кровати. Его отец, судья.

– Как странно встретить девушек из Оук-Блаффс в такой дали, – восклицает Даррен.

– Даррен! – Раджани вскакивает, чтобы обнять его, затем поворачивается к отцу. – Ваша честь.

– Раджани. – Судья берет ее за руку и целует в щеку. – Ты ни разу не появилась за все лето. Как же так?

Пока Раджани рассказывает про работу няней, Даррен обращается к Кирби.

– Я так рад, что мы встретились, – говорит он так, чтобы слышала только она. – Я хотел зайти, чтобы извиниться за воскресный вечер. Кое-что случилось.