— Ну что, начнем? — спросил Чарлз и принялся сдавать карты. Корри, заставив себя не думать о Грее, постаралась сосредоточиться на игре.

Она знала, что играет хорошо, и в подтверждение этого выиграла первую партию. Она мысленно поблагодарила Лейфа Драугра, мастерски владевшего искусством игры в карты, за то, что помог ей отшлифовать свои способности. Когда Корри выиграла еще одну партию, Дерек шутливо спросил:

— Уж не шулер ли вы, миледи? Вы играете, как мужчина.

Грей бросил взгляд в ее сторону:

— Еще один из твоих скрытых талантов, дорогая? Хотелось бы знать, сколько еще интересных способностей ты от меня скрываешь?

Она игнорировала его насмешливый тон. Летти делала вид, что играет очень плохо. Корри играла лучше большинства мужчин.

— Муж моей подруги, Лейф Драугр, помог мне усовершенствоваться в карточной игре. Он очень хорошо играет в карты. Мы втроем нередко играли вечерами напролет.

— Я знаю Драугра, — сказал Дерек. — Он нажил целое состояние за карточным столом. Окружающие о нем мало что знают.

— Его жена Криста — моя близкая подруга. Мы вместе работаем в журнале «От сердца к сердцу». Это дамский журнал. Возможно, вы о нем слышали.

— Я читал его, — заявил Дерек.

— Вот как? — Она удивилась, но не очень. Многие мужчины почитывали их журнал или какие-то статьи из него.

— Одна из моих приятельниц — большая ваша поклонница. Редакционные статьи у вас всегда интересные и хорошо написаны.

— Это в основном делает Криста, — улыбнулась Корри. — Но прошлой осенью, когда она была в отъезде, несколько редакционных текстов написала я. Я сделала также серию интервью с видными реформаторами, включая Фергуса О’Коннера.

— Бекки подписывается на этот журнал, — сказал Грей, пристально вглядываясь в ее лицо. — Новости доходят сюда с большим опозданием, так что я частенько тоже заглядываю в ваш журнал. Значит, эту серию интервью делала ты?

Она заранее приготовилась к тому, что он скажет что-нибудь язвительное.

— Да… Как я уже говорила, мне пришлось заменить Кристу, пока она была в отъезде.

— Интервью были сделаны превосходно, — тихо сказал он. — Тебе удалось заострить внимание на очень важных вопросах.

— Но наш журнал посвящен не только моде и светским новостям. Мы печатаем и более серьезные материалы — актуальные, аналитические. Я надеюсь, что со временем снова смогу этим заняться.

Дерек улыбнулся Грею лукавой улыбкой:

— А я и не знал, что ты женился на реформаторше, братец.

Грей напрягся, и лицо его снова приобрело мрачное выражение.

— Я многого не знаю о своей жене. Но одно знаю наверняка. Она является несравненным партнером в постели, так что, с вашего позволения, мы покинем вас.

— Грей! — воскликнула покрасневшая от смущения до корней волос Корри, когда он отодвинул от стола свой стул.

— Твоя жена леди, — сказал Чарлз. — Полагаю, мне не нужно напоминать тебе об этом.

Явно не чувствуя за собой никакой вины, Грей отвесил шутливый поклон и произнес:

— Мои извинения, мадам. — Потом он, положив руку ей на плечо, заставил Корри, щеки которой все еще пылали, подняться из-за стола.

Оставив остальных в игровой комнате, они направились к лестнице. Еще не дойдя до хозяйских апартаментов, она почувствовала, что в нем что-то изменилось: он снова держал под контролем свои чувства.

И ей опять стало не по себе.

Уголки покрывала на большой кровати под балдахином были аккуратно откинуты, а фитиль лампы на туалетном столике низко прикручен. Комната была наполнена мягким желтоватым светом, а в воздухе ощущался слабый аромат сандалового дерева.

Корри стало очень грустно. Она знала, что предстоит, и все ее чувства обострились.

— Я должна позвонить Анне, — сказала она, стараясь оттянуть время, и протянула руку к сонетке с золотой кистью, но Грей схватил ее за руку.

— Горничная тебе не понадобится, — заявил он, сбрасывая с себя фрак и жилет на спинку стула. — Повернись ко мне лицом, — скомандовал он, и от хрипловатой нотки в его голосе по ее телу пробежала жаркая волна.

Она подчинилась и позволила ему раздеть себя. Он не спеша вытащил из ее волос шпильки, поцеловал плечи, шею, куснул мочку уха, расстегивая пуговицы на спине ее изумрудно-зеленого шелкового платья. Его теплое дыхание касалось кожи и отзывалось где-то внизу живота.

Медленно снимая платье, он покрывал поцелуями каждый дюйм открывавшейся кожи, однако в каждом его действии чувствовалась некоторая отстраненность, а это, очевидно, означало, что он твердо решил контролировать свои чувства.

Он знал точно, в каком месте следует прижаться губами, чтобы она задрожала, как обласкать ее груди и насколько сильно прикусить сосок, чтобы у нее перехватило дыхание. Ее тело начало реагировать на его действия. Она почувствовала столь сильное наслаждение, что была вынуждена прикусить губу, чтобы не застонать.

Взглянув на Грея, она увидела отчетливые очертания его мужского естества, натянувшего ткань черных фрачных брюк, и поняла, что он возбужден и хочет ее не меньше, чем она его.

Однако чего-то им явно не хватало: отсутствовал какой-то элемент, который присутствовал в их отношениях тогда, когда они занимались любовью в ту грозовую ночь.

Ночь была пылкой, страстной, но и тогда Грей словно экономил эмоции, занимаясь любовью по отработанной схеме. Очевидно, эта ночь будет такой же.

Если только она как-то не вмешается.

Как только он снял с нее последний предмет одежды, она обняла его за шею. Прижавшись губами к его губам, она заставила его отвечать на свои страстные поцелуи. Он даже попытался сопротивляться и, схватив ее за руки, будто даже хотел отстраниться от нее. Но Корри лишь продолжала целовать его, запустив руки в его шелковистые черные волосы.

Грей тихо застонал.

А потом вдруг принялся как сумасшедший целовать ее, раскрывая языком ее губы, и прижимать ее, подхватив под ягодицы, к возбужденному органу, который, увеличившись, еще больше пульсировал, прикасаясь к ней. Корри расстегнула ширинку его брюк и взяла в ладони этот символ мужской силы — большой, горячий и тяжелый. Грей вздрогнул от удивления и страстного желания.

— Извини, — сказала она. — Я сделала тебе больно?

— Нет, я… — Он покачал головой. — Господи, как я тебя хочу! — И он принялся целовать ее так неистово, что не оставалось ни малейшего сомнения в его намерениях. И в это мгновение она узнала в нем того мужчину, каким он был в ту грозовую ночь, — пламенного, страстного, неистового, который берет то, что хочет, но и отдает всего себя.

Он отнес ее на кровать и положил посередине мягкого пухового матраса. Некоторое время он просто стоял, внимательно глядя на нее сверху вниз. Потом, глубоко вздохнув, сжал кулаки, стараясь не потерять самообладания, и отошел, чтобы снять с себя оставшуюся одежду.