мой брат. Он стал моей семьей, и я не хочу рисковать этим из-за чего-то столь надуманного, как признание в любви. Это того не стоит.

Не стоит того.

Это того не стоит.

Я этого не стою.

Моя любовь того не стоила.

Сдерживать слезы было бесполезно. Я опустила голову и сделала все, что могла, чтобы вытереть их, но рыдания сотрясали мое тело тем сильнее, чем больше я пыталась сдержать их. Его ноги шаркали по тротуару, когда он подошел ближе ко мне. Краем глаза я увидела, как его рука потянулась ко мне.

Вскинув голову, я оттолкнула его руку.

— Не прикасайся ко мне. — Мой голос надломился, и я постаралась придать ему твердость, позволить своему гневу наполнить его. — Никогда больше не прикасайся ко мне. Я не нуждаюсь в твоем утешении. Ты мне не нужен. — Он вздрогнул от моих слов, и твердая стена немного подалась, показывая мои слова задели его. — Мне не нужен кто-то, кто появляется, чтобы заставить меня чувствовать себя куском мяса.

Он снова шагнул вперед.

— Джулиана, я…

Я отступила назад.

— Не надо.

В его глазах светилось сожаление, но мне было все равно. Возможно, в его намерения не входило заставить меня чувствовать себя такой дешевкой, но он это сделал, и я не испытывала сочувствия к нему, страдающему от своих действий.

— Уходи, Шейн. И никогда больше сюда не возвращайся.

ГЛАВА 23

Я повернулась спиной к Шейну и высоко держала голову всю дорогу до подъезда своего здания. Мне даже удавалось казаться скорее разозленной, чем расстроенной, пока двери лифта не закрылись. Просто на случай, если он наблюдал за мной через стеклянный фасад моего здания.

Но как только эти двери закрылись, я сдалась сама себе. Я подняла руки, чтобы обхватить лицо, когда мои плечи и голова опустились, и громкие рыдания заполнили маленькое пространство. Если кто-нибудь войдет со мной в этот лифт, мне крышка.

Хвала Иисусу, лифт зазвенел на моем этаже и открылся в пустой коридор. Я бросилась в свою квартиру, повозилась с ключом и привалилась к двери, как только она закрылась за мной, соскользнув вниз до самого низа.

Я полностью ожидала, что Джо выбежит из своей комнаты, требуя объяснить, что, черт возьми, произошло, но там было темно, и никто не пришел за мной. Я сидела одна на полу своей квартиры и плакала, как слабый ребенок. Возможно, переезд в Цинциннати был ошибкой. Тогда все это казалось огромной шуткой.

Моя жизнь в Техасе была хорошей. Гораздо лучше, чем тот беспорядок, в котором я оказалась сейчас. Парень, в которого я влюбилась, дал мне понять, что я этого не стою. Бетси была предательским куском металла. И в настоящее время меня обвиняли в краже материалов из моей лаборатории.

Все это давило на меня, и было так легко позволить печали поглотить меня целиком. Но это был всего лишь момент в моей жизни. Всего одна неделя. Я старалась быть рациональной, зная, что так было не всегда. Я попыталась вспомнить все причины, по которым мне здесь нравилось.

Но боль шептала мне что-то.

Что, если это не просто мгновение? Что, если я просто продолжу лажать? Может быть, мне просто стоит поехать домой. Мои родители были правы. Хадсон был прав.

Мне не пришлось бы беспокоиться о том, что на моей работе на меня будут смотреть свысока. Мне не пришлось бы беспокоиться о том, что моя машина сломается. Мне не пришлось бы беспокоиться о разбитом сердце. В нашем кругу друзей в Техасе мужчины были джентльменами, и папа был не из тех, кому можно перечить, причиняя боль его малышке. Мужчины не ведут женщину, которая им небезразлична, в переулок, чтобы трахнуть ее и оставить с болью между ног.

Теперь мои ноги сжались от боли, и это вызвало во мне шок боли и удовольствия.

Поднявшись с пола, я направилась в ванную, где ополоснула лицо холодной водой. Я уставилась на свое отражение в зеркале, ища ответы, которые казались такими недосягаемыми. Я стирала размазавшийся макияж, когда услышала стук в дверь.

Мою кожу покалывало, а сердце бешено колотилось в груди.

Может быть, это Шейн вернулся, чтобы сказать, какую огромную ошибку он совершил, и что я того стоила, что он хотел того же, что и я. Я бы открыла дверь, и он заключил меня в свои объятия, шепча мне на ухо, как сильно он меня любит, и говорил бы, что не оставит меня. В моих глазах вспыхнула надежда, за которую я ненавидела себя. Я вдохнула так глубоко, как позволяла моя грудь, и попыталась рассуждать рационально.

Стук раздался снова, и я выбежала из ванной, чтобы открыть дверь. Мои пальцы теребили замки, пока я нервно кусала губы. Распахнув дверь, мое сердце упало, а тело попыталось осмыслить то, что было передо мной.

— Хадсон. — Я в шоке выдохнула его имя.

Разочарование охватило меня, когда я увидела свитер поверх его поло, его темные волосы с идеальным пробором и зачесанные назад, его голубые глаза, на десять оттенков темнее. Ничто из этого не было тем, что я хотела встретить по ту сторону моей двери.

— Привет, Джулс. — Легкая улыбка сползла с его лица, когда он увидел мои опухшие, покрасневшие глаза. Его руки выскользнули из карманов, и он шагнул в мое пространство, притягивая меня к своей груди. — Эй, эй. Что случилось? Почему ты плакала?

Поскольку это был Хадсон, мальчик, с которым я выросла, который так много знал обо мне, я позволила ему обнять себя. Я закрыла дверь и обняла его за талию, всего на мгновение наслаждаясь домашним уютом. Несколько слезинок даже снова просочились наружу, окрасив его одежду в более темный цвет.

Он отстранился и обхватил мое лицо руками, наклоняясь, чтобы осмотреть меня.

— Ты в порядке?

Сделав глубокий вдох, я кивнула и позволила ему отвести меня к моему дивану. Он держал меня за руки, когда мы сидели рядом друг с другом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, и до меня наконец дошло, насколько безумным было с его стороны оказаться у моей двери после десяти вечера в пятницу, когда он должен был быть в Техасе.

— Я скучал по тебе. — Его ответ легко сорвался с языка, как будто это был факт жизни, настолько очевидный, что он был сбит с толку, почему мне нужно было подвергать это сомнению. — И после того сообщения, которое ты прислала мне о том, что тоже скучаешь по мне, я