Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но улыбка не понадобилась: Лео не было дома.
«Это же отлично!» — подбодрила я себя. Значит, сюрприз состоится!
Лео тактично не вернулся во время приготовления лазаньи и салата с авокадо. Не помешал мне накрыть на стол и зажечь с десяток свечей в нашем сказочном лесу. Но вот я сижу на своем любимом месте — спиной к окну, боком к «дуплу» — в платье из органзы жемчужного цвета. Передо мной — белоснежная тарелка и блестящие столовые приборы, художественно завернутые в салфетки. А Лео все еще нет.
Тогда, жмурясь изо всех сил, я сама открываю бутылку шампанского. Замираю с бутылкой в руке. Я так уверена, что вот-вот услышу, как проворачивается ключ в замке, что испытываю острое разочарование, когда этого не происходит.
Ладно, а если разлить шампанское по бокалам? Есть же такая примета.
«Впрочем, ― объясняю я себе, слизывая с губ сладкую пену, ― у Лео ведь ЗОЖ. Не удивительно, что примета не сработала».
После пары глотков шампанского ожидание перестает быть тягостным. На обиженных воду возят, а я вот сниму фольгу с формы, в которой томится покрытая сырной корочкой лазанья, и попробую кусочек. М-м-м... Сыр тянется, я ловлю его языком. Отрезаю уже солидный кусок и чинно съедаю его за столом, накрытым по-королевски. Огни свечей дрожат на стеклах бокалов, я улыбаюсь, за обе щеки уплетая безумно вкусный ужин. Если бы Лео мог ощутить этот запах, был бы уже здесь и все мне простил. Даже то, чего я еще не совершила.
Шампанское в бокале выпито, на тарелке — лишь крошки фарша, свечи оплавились наполовину, а Лео все нет.
Через полтора часа уже полночь, пора бы ему вернуться. Ссоры ссорами, но не будем же мы из-за этого спать по раздельности?
Настроение стремительно портится, волнение усиливается с каждой минутой.
Я надеваю поверх платья рубашку Лео, закатываю рукава и отвлекаюсь от мрачных мыслей самым надежным способом — творю. Мне всего-то и оставалось покрасить в кабинете батарею в салатовый цвет и нарисовать на ней ромашки.
Старательно вычерчиваю лепестки. Скоро вернется Лео, увидит, что пропустил такой прекрасный ужин, — и ему станет стыдно. Потом он зайдет в кабинет, а тут я — уничтожаю последний бледный фрагмент его квартиры. Надо бы фоном включить музыку. Например, Eminem «Beautiful Pain».
Прохладный ветер надувает занавеску. Темнота за окном сгущается. Уличные звуки приглушаются и будто удаляются. Вскоре со мной остаются лишь музыка и вой автомобильной сирены.
Где-то на пятой ромашке я ловлю себя на мысли, что беспокойство за Лео съедает все остальные чувства. Я даже рисовала машинально, не осознавая, что делаю. Наблюдаю, как белая капля краски набухает на кисточке и срывается на целлофан, застеленный на полу. Я долго и внимательно смотрю на пятно, пока не начинаю понимать: с Лео что-то случилось.
Едва эта мысль прожигает мне сердце, как раздается звонок в дверь. Я так спешу ее открыть, что не попадаю кистью в банку с водой. Потом подниму!
Бросаюсь в коридор, на ходу срывая с себя рубашку, поправляю платье. У самой двери стягиваю резинку с косички, которую заплела перед началом творчества. Встряхиваю головой, создавая видимость прически, одновременно распахиваю дверь.
И застываю, позабыв отлепить от лица счастливую улыбку.
Мужчина, который стоит передо мной, однозначно не Лео. Невысокий, черноволосый, смуглый. В домашних тапочках, порванных джинсах и майке-алкоголичке. Он придерживает на голове черную шляпу с полями, будто ее может унести ветер. В руке у него блюдце, на котором стоит чашка с остатками кофе.
— Ээээ, — многозначительно произносит мужчина, сканируя меня взглядом сверху вниз, потом обратно. И, подумав, добавляет: — Ты не Лео.
Я соглашаюсь.
— А кто ты? — он опирается локтем о дверной косяк, и неровность этого движения — вместе с перегаром — выдает его степень опьянения.
— Анна.
— Анна... — повторяет он с таким видом, будто теперь понял все. — А я Гера. Пришел к Лео. За счастьем.
— И я.
— А ревела тогда чего?
Ревела? Я резко поворачиваюсь к зеркалу. Под глазами — черные полумесяцы. Веки все еще чувствительные. И вправду ревела.
Кроме размазанной туши, зеркало демонстрирует пятна зеленой краски на руках и розовый после сентиментального приступа нос. Не удивительно, что незнакомец так тщательно меня разглядывал.
— Слышала, сигнализация выла? — обращает на себя внимание мужчина. — Так вот, это была моя машина, — он протягивает мне блюдце с чашкой, я делаю вид, что не замечаю этого. — Я выключил сигнализацию и вдруг понял, что вышел на улицу с кофе и в тапках. Это вообще чашка Лео. То есть из этой квартиры. Так что... — теперь я тянусь за чашкой, но Гера убирает ее. — Он дома?
— Нет.
— Можно я с тобой его подожду? И с Кроликом? — добавляет Гера, видя мою нерешительность.
Пока я пытаюсь понять, о чем речь, он свободной рукой хватает пробегающего мимо кота и вручает мне. Коту я отказать не могу, так что открываю дверь пошире.
Гера вваливается в квартиру и будто спотыкается о что-то невидимое. Таращится по сторонам, жмурится, снова таращится. Подходит к стене, тыкает в нее пальцем и тянет дорожку вниз.
— Нарисовано?!
— Да.
— Фу ты…
Он по-хозяйски проходит на кухню, усаживается на табурет, точно наездник. Смотрит и смотрит на меня.
— Так, а где Лео?
— Его нет! — истеричные нотки выдают меня с потрохами. — Его нет целый день! Мы поссорились из-за ерунды. Он ушел. И не вернулся!
— В морги-полицию звонила?
— Нет... — от упоминания моргов меня начинает мутить. Я опускаюсь на соседнюю табурет.
— Ну, тогда давай так. Ты берешь на себя больницы и морги, я — участки.
— Твой голос… нетрезвый. Возьму полицию на себя.
А еще я очень боюсь обзванивать морги.
— Ну давай, — соглашается Гера.
Я отправляюсь в кабинет и начинаю методично обзванивать участки. После пятого звонка уже делаю это, будто обычную работу.
Едва я свыкаюсь с мыслью, что Лео мы не найдем, как в комнату влетает Гера.
— Нашел!
— В больнице?.. В морге?.. — у меня пол уходит из-под ног. Я начинаю задыхаться.
— Чего? В морге? — Гера
