у стенки душа, обхватив меня ногами, и наши мокрые тела соприкасались. Мне нужно, чтобы она сидела на мне, опускалась на каждый дюйм моего твердого ствола, пока не примет его полностью. Нет, этого недостаточно.

Интересно, а когда-нибудь будет достаточно?

Ее тихие всхлипы переходят в громкие стоны, которые, я знаю, остальные прекрасно слышат, и меня это только подстегивает.

– Да, принцесса, пусть они знают, как ты тащишься от моего члена.

Я беру ее еще глубже, чувствуя, как она сжимает меня будто тисками. Боже, если бы только она могла видеть, как чертовски идеально она выглядит с моей точки зрения, прислоненная к этой тумбе со своей скомканной одеждой, которую я не снял полностью, потому что слишком торопился трахнуть ее. Она всю ночь сводила меня с ума от желания, и теперь, когда я вкусил запретный плод, я лишь хочу большего.

Все тело напрягается, кровь приливает к паху, в члене начинает разгораться знакомый жар.

– Черт, Мэдс, – стону я, с трудом выговаривая ее имя, в то время как мои руки сжимают ее бедра еще сильнее. Я готов кончить, но не раньше, чем заставлю кончить ее. Снова. Я убираю одну руку с ее бедра и нахожу киску, крепко прижимаюсь к набухшему клитору и грубо потираю его, пока ее тело не начинает дрожать. – Давай, принцесса, кончай на мой член.

– Нова, черт, да! – прижимаясь ко мне своей попкой, она закрывает глаза и погружается в безумие, дрожит, пока я долблю ее все сильнее и сильнее. – Кончаю!

Мэдди получает оргазм, и у меня перехватывает дыхание, когда я прижимаю ее лицо к мраморной столешнице и вбиваюсь в нее так сильно, как только могу, сотрясая полки вокруг нас силой своих толчков.

– Б***ь, да, как же крепко ты сжимаешь мой член, – выдавливаю я сквозь зубы, держась на волоске, пока ее киска сжимается вокруг меня. – Черт, Мэдс, это просто охренеть как хорошо.

– Нова, прошу тебя, – умоляет она, отчаянно желая, чтобы я прекратил эту наполненную наслаждением пытку, и ощущение обладания, какого я никогда в жизни не испытывал, наполняет меня при звуке моего имени, слетающего с ее губ. Я уже на грани.

– Вот так, умоляй меня, скажи, чей член внутри тебя, – требую я, врезаясь в нее снова и снова, пока не чувствую, что кончаю. Я выхожу из нее и дрочу ствол, пока струи спермы не срываются с кончика и не растекаются по ее заднице, полностью покрывая ее моими следами.

Боже, это было чертовски горячо.

Только тогда я понимаю, что это первый раз, когда я трахаюсь без презерватива, и меня охватывает паника, которую она, должно быть, замечает, потому что тихо бормочет:

– Все в порядке, я на таблетках и чиста.

– Я тоже чист, – кивнув, отвечаю я.

Наплевав на то, что она вся в моей сперме, я прижимаюсь к ней, пытаясь отдышаться, и меня вдруг охватывает невиданная доселе слабость. Каждый мускул в теле расслаблен, и все же мне снова хочется того, что она мне сейчас дала. Того, что дал ей я. Все еще пытаясь отдышаться, поднимаюсь и увлекаю ее за собой. Наши взгляды встречаются в зеркале, и все, о чем я могу думать, это то, как же сильно мне хочется испытать это снова. После секса ее глаза немного остекленели и расфокусировались, а щеки покрылись идеальным румянцем. Мэдди прикусывает губу, пока мы смотрим друг на друга, и я вижу, как тень ее суровой натуры снова возвращается на место.

Прежде чем она успевает пошевелиться, я хватаю ее за бедро, чтобы удержать на месте, затем наклоняюсь, беру с полки чистую салфетку, открываю кран и смачиваю ее теплой водой. После немного отхожу и осторожно вытираю сперму с ее попки, как бы ни было больно это делать, и когда все чисто, я помогаю ей натянуть платье обратно, пока Мэдди поправляет верх. Когда она оборачивается, между нашими губами остается всего дюйм, и все, чего я хочу, – это поцеловать ее. Я протягиваю руку, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо, но она опускает глаза в пол, и я отстраняюсь.

– Это не должно повториться, – шепчет она, словно ей слишком стыдно смотреть на меня, и прежде, чем она успевает сказать что-нибудь еще, я отступаю от нее на шаг.

Я должен был знать, должен был ожидать этого. С какой стати кому-то вроде Мэделин Питерс хотеть от меня чего-то большего, чем это? Очевидно, она не чувствовала того, что сейчас почувствовал я. Это вызывает во мне еще большую неприязнь к ней. Мне нужно напомнить себе и своему гребаному члену, что мы ее терпеть не можем.

Я хочу ее, но не могу получить.

Я хочу ее, но она не хочет меня.

Этого напоминания достаточно, чтобы мое обычное дерзкое поведение снова вырвалось наружу. Я улыбаюсь ей.

– Если бы я знал, что твоя киска так хороша, то завалил бы тебя много лет назад, принцесса.

Ее взгляд холодеет от моих слов, возвращается знакомый блеск. Она огрызается:

– Как будто я хоть когда-то решусь снова подвергнуть себя таким страданиям.

Едва ложь успевает сорваться с ее языка, Мэдди проталкивается мимо меня и распахивает дверь. Я следую за ней, но застываю, увидев, что в комнате остался только Рейн.

– Судя по звукам, вам двоим было весело, – мурлычет он, шевеля бровями, а затем поднося сигарету ко рту и глубоко затягиваясь, прежде чем выпустить дым на волю. – У меня теперь жесткий стояк.

Я чувствую, как спина Мэдди выпрямляется от его наглого комментария, и ревность тут же скручивает меня изнутри, но стоит напомнить себе – она не моя, и не хочет быть моей. Но еще до того, как я успеваю вмешаться и разрядить обстановку, Мэдди подбегает к Рейну и выхватывает сигарету прямо у него из рук, усаживаясь на диван напротив него. Подходя, слежу за каждым ее движением: она затягивается сигаретой, а после наклоняет голову в мою сторону.

– Я понимаю, ты вряд ли знаешь, как довести девушку до оргазма, Александр, но уверена, тебе известно, как он звучит.

Его имя, сорвавшееся с ее губ, пронзает меня насквозь. Я опускаюсь на место рядом с ней, выхватываю у нее сигарету так, чтобы ненароком не коснуться ее. Рейн смеется, качая головой. Я возвращаю ему сигарету, и он затягивается, а после говорит:

– Мне нравится эта девчонка, она умная, тебе стоит оставить ее себе.

Я снова чувствую, как Мэдди напрягается, но все, что я делаю, – это беру со стола бутылку виски и улыбаюсь.