же вроде говорил, чтобы свидетели не запилась в комнатах! Почему не проверяли? – гневно кидал детектив другим охранникам.

В комнате Евгения оказался абсолютный бардак. Вещи свалены на пол. В воздухе ощущался неприятный мускусный запашок. Сега и полицейские принялись обыскивать комнату. В полках в столе детектив и другие полицейские обнаружили с несколько пробирок. Но главная находка досталась японцу.

- Вот это номер! – ошарашенно проговорил Сега, едва открыл шкаф. - В жизни такого дерьма не видел.

Завернутый тряпками в шкафу обнаружился народ юного химика, точнее, что от него осталось. Почти все было разбито.

- Откуда у него это было?.. – удивлённо выдал детектив.

- Я видел этот набор на вышке в шкафу, - вступил я в разговор. Сейчас мне плевать насколько это было уместно или нет.

Детектив сразу разразился руганью. Оказывается, он просил охрану проверить дом и выкинуть любые вещи, которые могли быть опасными. Но видно никто не посчитал набор юного химика будущим орудием убийства.

- Значит, он сам изготовил этот гребанный яд, - продолжал детектив напряженно. - На кого он учился?! Ведь вы были одногрупниками!

Вопрос пришлось повторить дважды. Я завис, рассматривая доказательства грязных делишек Евгения. Детектив неожиданно подошел ко мне. Я подумал, что он ударит меня. Нервы сейчас у всех были на взводе.

- Мы учились на журналистов, - отвечал неохотно я. - Но Женя был великолепным химиком. Даже, говорят, наркотики изготовлял… Но я думал, это были лишь сплетни…

- Ингредиенты откуда? Сега! Кто с тобой ездил в город за продуктами?

- Иван и Джозеф.

- О как.. Иван мертв уже… Давай сюда Джозефа.

Через минуту Сега привел побледневшего охранника: молодой, не особо крепкий, с короткой рыжей стрижкой. Парень понимал, что его ждет не самое светлое будущее. Без промедлений он рассказал, что слышал. Иван сидел на наркоте, хоть и говорил, что давно завязал. Из разговоров с Женей он узнал, что тот когда-то занимался изготовлением наркотиков, но сейчас делать их отказался. Однако сегодня перед обедом Джозеф мельком слышал от Ивана, что скоро он попробует что-то совсем новенькое и изготовит это какой-то их хороший знакомый.

- Все ясно, - детектив сжал кулаки. – Тут есть чисто помешательство. План был может и продуманным, но просто безумным. Он просто хотел убить именно вас четверых, а потом и самому покончить с собой. Я в этом абсолютно уверен. Он бы все равно не сбежал, и мы бы узнали о том, что это все сделал он. Деваться ему было некуда. Это глупо! И предполагаю, что яд не должен был по его замыслу так быстро подействовать. - Джон продолжил, показывая пальцем на меня и Гришу. – Единственное, пока не понятно - что вы ему такое сделали? Угрожали? Может, он узнал что-то о вас? Или провокация была?

Я не знал, что ответить. Вопросы Джона сыпались на меня, как пощечины.

- Исходя из всей сложившейся ситуации, все виновные получили по заслугам. Почти, - на этих словах детектив приподнял бровь. Он все знал, все понимал. А что теперь? Да ничего!

- Я не думал, что так случится… - выдавил я.

- А кто знал?! Никто! Я не всегда был тут. Охрана мне сообщала, что между вами были некоторые терки, но ничего особенного. Однако то, что произошло сейчас… Так просто с ума сойти нельзя.

- Простите, но что за намеки? – вмешался Гриша. – Вы считаете, что мы его довели до сумасшествия? Он и без того был слегка не в себе, так еще все время приставал к Барбаре.

- Он любил ее или что-то вроде этого?

- Женя считал, что Барбара – его девушка. Только она его чувств совершенно не разделяла… - проговорил я медленно.

- Почему же мне ничего не сказали?! Хотя бы что он странно себя ведет. Очевидно было, что что-то не так.

- Думали, сами справимся, - пожал плечами Грибоед. – Мы с ним поговорили, он вроде все понял…

- Вот и справились! Для таких деликатных вещей нужны психологи! Черт возьми! – Джон сделал короткую паузу. - Я ведь не обвиняю вас. Не думайте. Все лишь причастны каким-либо образом… Но какой теперь смысл? Они мертвы. И это теперь останется для их родных, – детектив опустил голову, погрузившись в глубокие размышления. Мне думалось, он хотел, чтобы я смог перенять все его мысли, и я перенимал.

Вскоре детектив и охранники отпустили нас. Джон поспешно уехал из поместья. А мне ничего вообще не хотелось! Лицо Барбары мерещилось всюду. На душе было тяжело. Слишком много всего нового случилось. Я понимал – это война! Страшная и чудовищная война. И не имеет значения, сколько в ней участников. Хоть миллионы, хоть несколько человека, как сейчас. А результат один – страдания и боль утраты. Душа выворачивалась наизнанку.

Чуть позже Гриша, Франсин и я собрались вместе в моей комнате.

- Ее не вернуть, Марк, и ничего уже не исправить! – сочувственно сказала Франсин. Хоть она и меньше меня знала Барб, я ощущал искренность ее чувств.

- Не нужно мне вот этих «ничего не исправить»… И так понимаю… - проговорил я тяжело. – Черт, не слушай меня…

- Всем сейчас нелегко. Барбара была хорошим другом, хорошим человек. Я тоже ее знал, как и ты, - сказал Грибоед. - Не вздумай опускать руки, дружище!

- Что?! – встал я и посмотрел в окно, а потом в лицо лучшему другу. – Ты сомневаешься во мне?! Сдаться сейчас?! Нет! Это было бы неуважением ко всем и к Барбаре особенно! Если мы все бросим – это значит лишь одно: их смерти были напрасными! Напрасными! И если мы остановимся, мы можем вообще потерять все! – гнев кипел во мне. Я сел обратно на кровать и закончил, стараясь сдержать слезы: – Я просто не могу поверить, что она мертва… Сколько еще умрет нас, сколько будет еще страданий?!

- Это был мой выбор и твой! Наши решения! Мы знали, на что идем! А эти мысли будут вечной ношей, – серьезно сказала Франсин – Я тоже к этому когда-то пришла: просто знаю, что могу умереть в любой момент. Но буду бороться до последнего!

- К слову, о чем вообще речь! Мы реально можем умереть в любом момент… Хоть метеорит бабахнет в этот дом в любое мгновение… - мы посмотрела