… слушайте, братья мои, и запомните слова, которые я произношу.

Я, Элизиан Торнвуд, вступаю в Стражи Равновесия, и отныне мои жизнь, желания и устремления направлены будут на охрану Равновесия в мирах. Меч мой — щит нуждающихся, сердце моё — огонь справедливости.

Я клянусь защищать миры от скверны, что появится в них, и стоять на страже Равновесия, пока мои силы не иссякнут.

Я буду верен своим товарищам, не предам их и не оставлю в беде. Я отрекаюсь от всех земных привязанностей, от семьи и друзей, от любви и радостей, чтобы исполнить свой долг. Я не буду знать ни дня, ни ночи, ни тепла, ни покоя, пока моя стража не завершится.

Я клянусь, что буду сражаться с врагами, которые угрожают мирам, и не отступлю, даже если меня ожидает смерть. Я буду помнить, что моя жизнь — это жертва ради других, и это знание придаст мне сил.

Я клянусь сражаться за тех, кто не может, слышать голос слабых и защищать их.

С этого дня и до конца моих дней, я — часть Стражей Равновесия, и ничто не сможет изменить этого.

Вместе мы — Вечная стража…

Клятва неизвестного ордена, найденная в одной из аномалий.

301 год от Великого Плача.

Глава 17

Я повернул голову и отыскал взглядом часы. Два с лишним часа я потратил на прогулки по подсознанию.

— Приемлемо, — резюмировал я и прислушался к своим ощущениям.

Чувствовал я себя прекрасно: никаких лишних мыслей, кристально ясная голова, никаких лишних эмоций и чувств. Только сейчас я осознал, как давил на меня всё это время раздрай в подсознании. А теперь всё прошло и наступило невероятное ощущение правильности и цельности.

Решив перекусить и размяться, я встал и вышел из комнаты. По коридорам тихонько сновали слуги, занятые своими делами, в гостиной сидела мать и увлечённо читала книгу, а из комнаты Киры, которая находилась прямо по коридору, доносился смех и повизгивание.

— Так сразу и не разберёшь кто из них смеется, а кто визжит, — со смехом вспомнил я смех Киры, который иногда очень походил на смех Хохотуна.

Пройдя на кухню, заглянул в холодильный шкаф. Из всего многообразия продуктов, выбрал ветчину, сыр, достал хлеб и соорудил себе бутерброд, достойный королей.

Настроение было хорошим, поэтому думать о чём-то серьёзном совершенно не хотелось. Перебирая в голове события последних дней, я вспомнил о Карине. Да-а, просвещать эта женщина умеет на отлично. Я улыбнулся воспоминаниям. Как говорится, я бы повторил. Интересно, как она там? Надеюсь, в порядке. Из неё получился интересный противник, забавный. Играть с ней в игру «Убей Стаса» весьма занимательно, хоть и предсказуемы были её ходы.

— Стас! Ты здесь? — мои размышления прервали ворвавшиеся неугомонными вихрями Кира и Хохотун. — О! Здесь.

Кира подошла к столу, плюхнулась на стул и бесцеремонно сцапала с моей тарелки бутерброд.

— Фкуфна, — не изменяя своим привычкам, проговорила с набитым ртом сестра. Отломила половину бутерброда и сунула под стол. Оттуда донеслось довольное чавканье.

— Стас, — дожевав, продолжила сестра, — есть серьёзный разговор.

— Ну, раз серьёзный… Слушаю, — проговорил я, делая новый бутерброд.

Со своим бутербродом Кира уже справилась и, как только я закончил, она протянула руку в просящем жесте и состроила умильную мордашку.

— Держи уж, — хохотнул я и протянул сестре бутерброд. — Что у тебя там за разговор серьёзный?

— Разговор о моём даре, — откусив кусок и прожевав, серьёзно проговорила Кира. — Ты обещал рассказать.

— А, это, — я взял небольшую паузу, чтобы сформулировать свои мысли и при этом не рассказать лишнего. — Ты же помнишь, что у меня появился доступ к знаниям предков после инициации?

— Ага, — кивнула сестра, старательно пережёвывая очередной кусок бутерброда.

— Так вот, в одном из воспоминаний я увидел очень сильных лекарей…

— Погоди-погоди, — замахала руками Кира. — То есть, как это ты увидел? Вот прям картинками?

— Гхм, скорее, как будто был там и видел всё своими глазами, только сверху. Как птица или как призрак, — пояснил я.

— Кру-уто, — протянула сестра, поглаживая Хохотуна меж ушей. — Прости, продолжай.

— В одном из воспоминаний я увидел очень сильного лекаря. Их, лекарей то есть, в том воспоминании называли Ворожеями…

— Название такое… — неопределённо повертела головой сестра, снова перебив меня. — Прости ещё раз.

— Согласен, название, как из древних веков. Но и память предков, а не современников, — резонно заметил я.

— Это да-а… — протянула сестра. — Стас, а можно ещё один?

Я тяжело вздохнул. Посидел, называется, в уединении, перекусил в одиночестве. Соорудив ещё по бутерброду, я сел, всем своим видом показывая, что, если кто-то захочет добавки, то готовить будет себе сам.

— В общем, Ворожеи эти умели лечить буквально все болезни, снимать любое проклятие, даже человека, шагнувшего за грань, могли вернуть. Но у их дара была цена. Они лечили и расплачивались за это годами своей жизни.

Я рассказывал и отслеживал реакцию сестры. Сначала её глаза загорелись восторженным огнём, а под конец они потухли, она скуксилась и прогундела:

— Как-то не очень круто, Стас. Зачем лечить других и при этот убивать себя, — при этом