Сопоставление результатов групп старших и младших по отношению к наркозависимому сестер позволило выявить статистически значимые различия по «Я-стуктурному тесту» (рис. 9) и МОПЗ.

Рис. 9. Соотношение средних значений показателей по шкалам «Я-структурного теста» групп сестер старших и младших по отношению к наркозависимому

Старшие сестры имеют значительно больший уровень тревоги, который часто компенсируется за счет попытки более жестко структурировать внутреннее пространство. Такие попытки обычно выражаются в тенденции к жестко-рациональному подходу к жизни, стремлении сократить частоту неконтролируемых эмоциональных проявлений, снизить уровень симбиотичности.

Сопоставление результатов по МОПЗ позволило выявить статистически значимое снижение показателей по индексу компенсации психопатологической симптоматики (p < 0,05) у старших сестер наркозависимых. Смысловая интерпретация индекса говорит о том, что старшие сестры имеют худшие показатели уровня психического здоровья, более личностно-дисфункциональны по сравнению с сестрами, являющимися младшими по отношению к накрозависимому.

Анализ результатов клинико-психологического и тестового исследования показывает, что, несмотря на то, что в ряде случаев клинические наблюдения говорят о достаточной проблемности существования сестер, которые имеют страдающего наркозависимостью сиблинга, в целом уровень личностной дисгармонии у них не превышает нормативный. В связи с этим необходимо подчеркнуть неоднородность исследованной выборки сестер, усредненный анализ показателей личностного функционирования которых ввиду малочисленности выборки не охватывает уникальность условий их существования. Так, для некоторых сестер болезнь сиблинга обусловливала драматические переживания, которые, в свою очередь, существенно трансформировали систему значимых отношений и личностное функционирование таких сестер. В то же время в большинстве случаев сестрам удается сохранить собственную идентичность, несмотря на болезнь брата или сестры. Это во многом происходит за счет влияния ролевой структуры семьи, опосредующего стрессовые воздействия (связанные с болезнью сиблинга). Мать в такой ролевой структуре принимает на себя основную стрессовую нагрузку, буферизируя негативное воздействие болезни на сиблингов больного. Проведенное исследование показало, что признаки личностной дисфункциональности у обследованных сестер чаще встречаются при наличии таких факторов, как старший возраст по отношению к наркозависимому, наличие детей, совместное проживание с больным наркоманией сиблингом.

3.1.8. Особенности личностного функционирования братьев пациентов с героиновой наркоманией

В беседе братья наркозависимых демонстрировали сдержанность, скорее отвечая на вопросы исследователя, чем рассказывая о наличной жизненной ситуации. У них наблюдались различные оценки поведения их наркозависимых сиблингов и, соответственно, различное отношение к ним. Братья часто высказывали негативное отношение к страдающему зависимостью сиблингу, считали, что он несет всю ответственность за возникшее заболевание, высказывали раздражение в адрес больного. Для данного типа отношений характерны такие высказывания, как: «вот и допрыгался», «в семье не без урода».

В изученной нами выборке явно преобладали братья наркозависимых пациентов мужского пола. Случаев, когда респонденты оказывались братьями наркозависимых сестер, отмечалось значительно меньше (4 чел.).

Негативные эмоции братьев по отношения к больному, как правило, связаны с кражами их личного имущества, совершенными наркозависимым. В отличие от родителей, жен и сестер, братья наркозависимых подчеркивают, что не намерены терпеть такое поведение сиблинга, «все спускать ему с рук». Такая позиция, как правило, демонстрируется младшими по отношению к наркозависимому братьями и сочетается с попыткой максимального отстранения от взаимоотношений с больным.

Так, например, А., 23 года, проживает в одной квартире с матерью, страдающей алкоголизмом, и старшим братом, наркозависимым. Отец ушел из семьи, когда А. было 8 лет, но не прекратил общение с детьми. А. работает слесарем на заводе, с юношеского возраста материально независим, самостоятельно оплачивает коммунальные счета, не прибегая к помощи матери и старшего брата. Несколько лет назад, скопив необходимую сумму денег, приобрел дорогую плазменную панель, С. украл и продал ее. А., не раздумывая, обратился с заявлением о краже в полицию. Дело удалось решить миром только после того, как отец братьев выкупил панель и вернул ее А. При первой появившейся возможности А. отремонтировал свою комнату, врезал в дверь комнаты замок, в комнате оборудовал кухонный угол, разместил микроволновку и холодильник.

М., 27 лет, проживает с мамой, работающей пенсионеркой, и старшим, употребляющим героин братом – 30-летним И. Работает продавцом в магазине спортивного инвентаря, материально независим. Старается максимально большое время проводить вне дома, жалуется на то, что не может приобретать хорошие вещи, потому что И. «наверняка унесет их из дома», противостоять И. тоже не может, поскольку «это заставит переживать маму». В настоящее время М. подыскивает съемную комнату, планируя переехать.

Пример М. показывает, что, несмотря на трудности, связанные с попыткой достижения автономии, братья активно пытаются выстроить собственную жизнь, не вовлекаясь в проблемы больного, чем существенно отличаются от родителей.

Другую позицию демонстрируют старшие по отношению к наркозависимому братья. Они, как правило, занимают опекающую позицию по отношению к больному, часто оказывают ему материальную поддержку, занимаются его госпитализаций. Старшие братья рассказывают о попытках «поговорить по-мужски с больным», в том числе за совместным употреблением алкоголя. Такие попытки, к их удивлению и разочарованию, обычно не имеют успеха. В этом факте проявляется часто встречающаяся у родственников больного, рассматривающих зависимость как «вредную привычку», которую можно устранить волевым усилием, наивная концепция наркомании.

С., 40 лет, брат наркозависимого А. 36 лет, который находится в ремиссии 1,5 года. А. не работает, но выполняет всю работу по дому, следит за дачей, проживает с родителями-пенсионерами, фактически находится на иждивении старшего брата. Братья проживают раздельно. По мнению старшего брата, А. может оставаться трезвым, «только если не будет сталкиваться с другими употребляющими, а это невозможно в рабочем коллективе». С. выражает готовность нести расходы по обеспечению брата всем необходимым сколь угодно длительный срок. Он целеустремлен, успешен, карьерно ориентирован. Помощь наркозависимому он рассматривает как одну из своих жизненных задач, которые нужно разрешить для достижения своих жизненных целей.

Пример С. показывает, что, несмотря на то, что брат активно участвует в жизни больного сиблинга, такое участие в большей степени затрагивает финансовую сферу его жизни (выступая в качестве материального «бремени») в целом, не трансформируя систему значимых взаимоотношений С. в остальных аспектах и не влияя на его личностное функционирование.

В., 39 лет, брат наркозависимого Г. 35 лет. Употребление героина Г. носит следующий характер – кратковременные периоды употребления героина сменяются длительными, иногда превышающими год, пребываниями в реабилитационных центрах. Расположение реабилитационных центров, где пребывал Г., не ограничивается Санкт-Петербургом и Ленинградской областью, часто это довольно удаленные от крупных городов места при православных монастырях. Все расходы по содержанию Г. несет его брат В. В. – начальник юридического отдела, женат, воспитывает маленького сына, имеет далекоидущие планы на несколько лет вперед. Последние 4 года работает без отпуска. Об образе жизни брата говорит следующее: «Если Г. считает, что это поможет ему избавиться от зависимости, мы должны всячески содействовать ему в этом». Под «мы» подразумевает себя, свою жену и маму. В периоды наркотизации В. угрожал брату лишением жилья