— кошмарно. Было ужасной радостью не увидеть там голову Ото-сана, но было ужасно не знать, что с ним случилось.

Головы братьев Торай не повесили на вратах Полной Луны. Их увели в дождь, больше их не видели.

Я дошла до пруда и водопада, обезьяны следили за мной, но теперь были недоверчивыми, а не любопытными, хотя мне могло показаться.

Утро было прохладным, но туман водопада был теплым, как всегда, и я сняла накидку и обувь с радостью, разложила их на камнях вместе с ножнами.

Я осторожно прошла ритуалы — вымыла руки, потом клинок, хотя хотела очистить дух.

Как в прошлые визиты, я ощущала взгляд. И это не казалось взглядом ками источника. Это ощущалось как огр в пещере внизу. Кобаяши был, наверное, прав. Это был скелет медведя, оставленный следить за Полной Луной еще до того, как ее построили. Но дух, которого я ощущала, был злобным и жестоким, как они.

«Покой, — молилась я, благодаря, пытаясь найти равновесие. — Прошу покоя».

Я не знала, можно ли было успокоить дух огра, но мой дух немного унялся, а потом я услышала звук за собой поверх рева водопада.

Я прервала молитву восьми миллионам духов и повернулась, очищенный меч в моей руке поднимался в стойке.

Джолало на берегу звал меня, прижав ладони ко рту, хотя был в паре шагов от меня.

Встревоженная и любопытная, как белка, какой я всегда буду, я шагнула к нему.

Он напряженно поклонился — правильно, от талии, а не странный поклон с согнутыми ногами и размахиванием рук, как он делал пару дней назад.

— Рисуко-сан.

Я опустила кончик меча, не понимая, что подняла его.

— Джолало-сан?

Он был в черном жилете, коротких штанах и плотных леггинсах, как обычно, но теперь на голове была плоская шляпа из того же тяжелого материала, что и жилетка. Его лицо было румяным, голодным, как за завтраком. Он закрыл глаза на миг, потом сказал:

— Джоао.

— Что, прости?

— Джоао — мое имя, да.

— Джо-лало.

Он заговорил, как с младенцем:

— Джо.

Я повторила послушно, хоть и с сомнениями:

— Джо.

— А.

— А, — я ощущала себя глупо, стоя там, мокрая в нижней рубахе, повторяя за ним слоги.

— О.

— О.

Он кивнул и улыбнулся.

— Джоао.

Я нахмурилась.

— Джолало.

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Mãe de Deus, — его глаза открылись, стали еще голоднее. Он схватил меня за плечи и раньше, чем я смогла вырваться, отчеканил. — Amor é um fogo que arde sem se ver, é ferida que doi, e não se sente…*

Я стояла, потрясенная, с меня стекала вода.

А потом он шагнул ближе ко мне, его шляпа стукнулась в мой лоб и упала на землю. Я не успела ничего сказать об этом, он прижался губами к моим губам.

Это ощущалось странно. Забавно.

Я хотела оттолкнуть его, остановить, но шок, как холодный мед, замедлил мои мышцы.

Наконец, я подняла левую руку — без меча Масугу — к его груди и, удерживая его на месте, отодвинулась, разрывая поцелуй.

Его лицо было темным, глаза расширились в ужасе.

— Opa**, - простонал он.

А потом его глаза закатились, и он рухнул на землю.

За ним стоял Кумо-сан, лицо уже не было растерянным или добрым. Он был в ярости. В левой руке он держал камень, которым ударил Джолало. Он поднял правой рукой длинный опасный нож, чтобы рассечь открытое горло Джолало.

— Кумо-сан! — завизжала я. Это не остановило его, он пускал нож, и я, не соображая, отразила его удар.

Это не был точный удар, как Миэко-сэнсей меня учила, но он не дал ножу Кумо рассечь горло Джолало…

…как было рассечено горло Маи.

— Кумо-сан?

Он посмотрел мне в глаза, его лицо было маской бездонного звериного гнева.

— Почему? Ты убил Маи? — имя вылетело невольно.

— Монстры! — взвыл он, поднимая длинный нож. Я заняла стойку Двух Полей, кончик меча был в дюймах от его живота, и он удивленно отпрянул. Я прошла вперед, перешагнула Джолало, защищая его.

Кумо взглянул на меня и зарычал:

— Монстры. Все вы — монстры! — его толстая грудь вздымалась. — Я думал, ты, Эми и даже та Тоуми, хотя она была немного ведьма… думал, что вы были правильными девочками, хорошими. Но нет, вы бьетесь, ругаетесь и пьете… — он всхлипнул, но поднял нож к моему мечу. — Та девка, та шлюха была пьяной, говорила: «Ты достаточно высокий, Фацо, чтобы сломать его шею, как курице!» — он скривился, скаля зубы. — Пришлось перерезать ей горло, ясно!

Я сглотнула, глядя на его искаженное лицо и нож, и сказала:

— И ты убил лейтенанта.

Еще всхлип.

— Думал, что он хотел напасть на девочку. Я не мог это допустить! — гнев снова пульсировал в нем. — Монстры. Тот офицер Такеда. Этот! — рявкнул он на Джолало, который стонал между моих ног. — Все они! Там нет хороших солдат… хороших девочек…

— Как твои дочери?

— Не смей говорить о них! — он махнул ножом, угрожая мне.

Я старалась не вздрагивать, ждала атаки.

— Монстры, как он, — он кинул на Джолало, — уничтожили мою бедную семью. И монстры, как та девка, — он прищурился, — и ты. Все вы. Монстры. Так что да, я убил ее. Бросил накидку в огонь в купальне и взял новую, убрал нож под матрац Коротышки…

— А потом вернулся, когда я зазвонила в гонг, словно ничего не знал.

Он рассмеялся, но звучало как рык медведя.

— Да. И ты обвинила Торая. Поделом ему. Еще один монстр!

— Но… но он никого не убивал!

— Он был предателем. И шпионом. Он и тот монах получили по заслугам.

— Возможно. А лейтенант тоже был предателем, хотя ты этого н знал. Но девочка, которую ты убил, не…

— Она была монстром, сказал же! — взвыл он. Он снова оскалился на меня, это не было улыбкой. Я вдруг поняла, почему обезьянки убежали, когда я улыбнулась им. Он поднял нож снова. — Как ты.

Я сжала меч крепче, готовясь к атаке. Я точно могла остановить удар, но только убив большого повара.

— Прошу, Кумо-сан, я не хочу вам вредить.

— Монстр! — завизжал он, поднял меч для горизонтального удара — это было легко остановить, но…

Его голова дернулась, удивленный кашель вырвался из тела с брызгами ярко-красной крови.

Он обмяк на земле, нож торчал у основания его черепа.

Эми потянулась за другим ножом за поясом, ее глаза и рот были полными лунами шока.

Мы смотрели друг на друга, потом взглянули на Кумо, который радостно выдохнул, гнев вытекал из его тела с дыханием